Закон о вытрезвителях, исчезнувших из жизни россиян только 10 лет назад, уже вступил в силу. Правда, пока увозить загулявших сибиряков особенно некуда. Об этом НДН.инфо еще в начале обсуждения законопроекта говорила замминистра здравоохранения Новосибирской области Елена Аксенова. По ее словам, в Новосибирской области отсутствуют специализированные учреждения подобного профиля.
Однако если по медицинской линии с точки зрения закона о вытрезвителях ничего особенно не изменилось, то теперь МВД прописало для своих сотрудников возможность доставлять пьяных сограждан в отделения полиции. Забирать будут с площадей, из транспорта, скверов и парков, вокзалов и даже из дома, если выпивоха мешает окружающим, а последние готовы написать требование о его препровождении в трезвяк.
Пока массовая охота на выпивших россиян не объявлена. Но, очевидно, это лишь вопрос времени — когда руководство силовых структур определит рядовым сотрудникам «план по пьяницам». Ведь нечто подобное в истории нашей страны уже было. О том, как работали вытрезвители прошлого, рассказывают известные новосибирцы.
Художник Константин Еременко: «не посчастливилось мне в одну с ним камеру попасть»
«Очень интересный был вытрезвитель в Ленинском районе, и был знаменитый на «Студенческой» бар «Шайба». На входе там всегда дежурил ментовский бобон. Те, кто был с опытом, сидели в баре допоздна — внутри выпивать можно, а вот расхаживать же пьяным нельзя. А те, кто приходил первый раз, бывало, выпивал кружку пива и попадал в руки милиционеров. Когда машина с бедолагами уезжала, остальные шустро разбегались», — делится воспоминаниями Еременко.
Внутри вытрезвители выглядели стандартно «по-советски» — синие или зеленые грязные стены, металлические пружинные кровати, и зимой там довольно прохладно для быстрого вытрезвления. На входе в спецучреждение гражданина встречал врач, ну или тот, кто им представлялся — «человек в белом халате», — рассказывает Константин Еременко. Проводили банальное медосвидетельствование (пройтись по прямой линии, палец к носу и т. д.), выдавали простыню и отправляли в камеру к другим.
«Но изначально увозили не в вытрезвитель, а в ментовку к остальным. По одному везти в спецучреждение невыгодно. И вот в Железнодорожном районе в начале 90-х был такой случай. Поместили в «обезьянник», маленькую комнату метр на метр, куда запихивали человек шесть, мужичка: рослый, выше двух метров. Он начал буянить, а менты открыли клетку, на свою беду. Ну, он первому дал в «бубен», второму, третьему. В итоге из «обезьянника» вывалились все. А менты давай всех бить, и мне досталось по соплям, хотя я не сопротивлялся, — вспоминает новосибирский художник, — после этого повезли в вытрезвитель, где начали распределять по камерам».
«Уже в железнодорожном вытрезвителе этот мужик, на мою беду, попал со мной в камеру. Попытался сорвать там решетку, у него это почти получилось. Только в камеру пустили газ и снова всех «отмудохали».
А утром уже состоялся суд.
«Раньше суд, конечно, не тот, что сейчас. Тогда он, что ли, более справедливый был. В общем, приходит мент, я его тогда первый раз видел, смотрит на меня и говорит: «вот этот на меня налетел, ударил по голове и сорвал погон». А мент такой здоровый, а я весь побитый с похмелья. Судья смотрит на меня, потом на мента. И понимает, что это абсурд. В итоге мне дали штраф в 400 тысяч, сейчас это 400 рублей, за порчу имущества. Состава уголовного преступления там не было. А что стало со здоровяком, я уже не знаю», — добавляет Еременко.
Еще в те времена у полицейских был своеобразный юмор, добавляет он: «Вот проснулся ты утром, голова трещит, тело болит — похмелье дикое. Отдают тебе личные вещи и выпускают из вытрезвителя и ты переменным бегом до ближайшего киоска бежишь, купить бутылку пива, суешь руку в карман, а все деньги порезаны ножницами»…
Общественник Олег Викторович: «Толстый наглый прапорщик — берегов вообще не видел»
Смеясь, Олег Викторович вспоминает две истории о вытрезвителях в 90-х годах, но отмечает, что сам никогда туда как «клиент» не попадал. И дальше рассказывает почему.
«Был вытрезвитель на пересечении улиц Чаплыгина и Каменской. Шел тогда 95-й год, я служил тогда актером в театре Афанасьева, и базировались мы в клубе Октябрьской революции. У актеров тогда финансы пели романсы, даже бюджетники получали зарплаты с большими задержками. И поэтому все мы были вынуждены заниматься актерскими халтурами — проведением праздников, банкетов. Все, чтобы добыть средства на пропитание», — рассказывает общественник.
После очередной такой работы Олег Викторович и его коллеги отметили это дело и стали собираться по домам.
«Я с супругой вел тогда ныне очень известного артиста Новосибирска, который чуть-чуть перебрал. Мы вышли и пошли на Ленина, чтобы поймать такси. Тогда же не то, что сейчас, машину так просто не вызовешь, приходилось прогуляться», — вспоминает новосибирец.
Но компания опрометчиво вышла к той части площади Ленина, где стоял пост милиции.
«Там работал такой наглый толстый прапорщик, который берегов не видел. Он — персона в те времена очень известная в городе. О нем даже статьи писали, вспоминали, как у него сложилась жизнь. В общем известный мент — суровый, упертый, «без башни», — смеясь делится Викторович. — Ну и возьми он с напарником и выйди нам навстречу, а наш заслуженный народный артист в этот момент взял и подкосился. Прапорщик к нам, я давай объяснять: «я трезвый, вот моя супруга, видишь, товарища ведем до такси. Нет у нас планов нарушать общественный порядок».
Что в итоге: товарища «пакуют» в фургончик, а Викторовича вместе с супругой увозят в первый райотдел милиции за препирания с правоохранителями. Там продержали несколько часов, взяли объяснительные и отпустили: «поняли, что мы адекватные — артисты, представители богемы».
«Мы — за другом, пришли в вытрезвитель. Говорим: «Ребята, отдайте нам друга, домой отвезем. Он абсолютно адекватный». Ответ — «мы бы рады, но тут к нему привезли актеров с «Глобуса», они вот зарплату получили только, праздновали. Так тут нам такое представление дали, на целый час, вот только стихли. Так что давай сегодня их тревожить не будем, пускай проспятся», — подытоживает общественник.
Наглый прапорщик: второе действие
Это был 91-й год, в нашем городе открыли первый пивной ресторан на улице Восход. До этого всем выпивохам приходилось околачивались около пивных ларьков. Владелец таких киосков всегда был самым главным человеком. Он ходил с золотым кольцом, цепью на шее, как у бульдога, и с огромным крестом, как у попа. Издалека его можно было узнать по норковой шапке и белому халату поверх дубленки.
«И тут в это время в Новосибирске вдруг открывается пивной ресторан — цивилизация пришла в город. Мы с пацанами, 10 человек, вернувшись из армии, решили собраться там. Посидели интеллигентно, не перебухивали — выпили пивка, поели рыбки. В общем, оценили ресторан», — начинает историю Олег Викторович.
Друзья было начали собираться домой. Наш герой спустился на первый этаж, взял пальто и вышел покурить, ждать друзей.
Подъезжает «будка» с этим же толстым прапорщиком, и голос: «присаживайтесь в будку». Я давай объяснять, что трезвый, выпили по литру, и дело с концом.
«Не-не, давай садись», — орет прапор.
Потом выяснилось, милиционеры конкретно занимались планом. Подъезжали к питейному заведению и паковали тех, кому не повезло.
«Ребят, я не поеду. Грубить не буду, и вам не советую», — продолжает Викторович.
«Ах, ты нам угрожаешь!», — отвечал прапорщик.
«В этот момент в гардеробе собираются еще девять человек. Идут девяностые годы, такой бандой тогда без оружия райцентр можно было взять — парни со службы вернулись, некоторые повоевавшие», — уточняет Викторович.
«Он на меня бросается с дубинкой. В это время выходят еще три моих приятеля и видят эту картину. Кончилось все чем? Сейчас можно признаться, истек срок давности — мы загрузили их в их же «ларек», закрыли наручниками, положили фуражку на капот и пошли в метро», — подводит итог новосибирец
«Бермудский треугольник». Рассказывает краевед Константин Голодяев:
«На Богданке было место, называемое в народе «Бермудский треугольник», где неделями пропадали мужики. На Народной, 63 находился крупный винно-водочный магазин, на Народной, 65 — крупнейшее в Калининском районе женское общежитие, а на Народной, 38 — вытрезвитель.
Сначала вино, шампанское в магазине, потом цветы у бабушки, потом девушки, потом квитанция на три рубля за сутки в вытрезвителе и доска позора в профкоме.
А во время антиалкогольной компании середины 1980-х, когда спиртное стали продавать только с 14 часов, ходила такая поговорка: «В шесть утра поет петух, в восемь — Пугачева. Магазин закрыт до двух, ключ — у Горбачева». К открытию магазина собиралась приличная очередь. Здесь нашли себе занятие бывшие спортсмены. Они профессиональным ударом плеча пробивали толпу, за «деньги» покупая страждущим водку.
У милиции тоже была отработана практика. Около магазина часто дежурил «бобик» и сразу же принимал готовеньких. Бывало, попадали сразу семьями».
