Неизвестная история
— Иван, расскажите о своей роли.
— Я играю декабриста Михаила Бестужева-Рюмина. Этот человек не воевал, один из самых молодых персонажей в этой истории. Он был легким человеком, балагуром. Кто-то из «декабристов» был идейным центром, а мой персонаж — энергетическим. Тогда было круто, что ты офицер…
— А сейчас круто, условно — иметь «Бентли» …
— Да. Сейчас если подумать: мне 29, а тогда в 24—25 лет брали Париж после войны с Наполеоном! У них были другие внутренние ценности…
— Пришлось для съемок изучать какие-то исторические материалы?
— Мы все знали на школьном уровне. Где-то кто-то кого-то застрелил, император, смута… И, безусловно, мы вдохновлялись архивами. Есть огромное количество исторических документов с реальными словами героев, когда они уже сидели в тюрьме. Допросы. Один не сдал никого, второй все рассказал, третий промолчал, и так далее… Не каждый знает, что и зачем эти ребята тогда делали. Они думали, что, реально побывав в Париже, увидев европейскую демократию, они так спокойно смогут ее установить здесь, в России. Это, конечно, наивно. Но тут есть и другое: само то, что людям были не безразличны страна, народ, который в ней живет, порядки, которые в ней господствуют — вот что самое главное! Мне кажется, что хуже равнодушия нет ничего. Когда ты равнодушен ко всему — тогда это смерть, везде, в любом деле. Даже в профессии актера, когда ты равнодушен — ты мертвец.
С родителями Филиппом Янковским и Оксаной Фандера
Наследственность и ответственность
— Династия актерская накладывает отпечаток?
— Наверное, со стороны зрителей есть какое-то ожидание. Но мысли о том, какой у тебя род, останавливают в профессии. Вместо того чтобы искать, как играть с партнером, ты думаешь о соответствии своей фамилии.
— Вокруг фильма с вашим участием «Текст» поднялась шумиха: обсуждают постельную сцену, на вашу партнершу Кристину Асмус набросились с критикой, похожей больше на травлю…
— Шумиха эта о чем говорит? О том, что я и Кристина хорошо проделали свою работу. Надо культурно себя образовывать. Почему не было вопросов к Монике Беллуччи и Венсану Касселю? (Иван Янковский говорит о жесткой сцене изнасилования героини Беллуччи в фильме «Необратимость». — Прим. автора). Я что-то не припомню таких разговоров. Это же актерское мастерство — заблудить тебя, зрителя, чтобы вы реально думали, что там что-то у нас было. И если в это верят — значит, мы хорошо сделали свою работу…
Иван Янковский и Кристина Асмус
Валерия Хващевская
