Четырехсерийный советский телефильм «Угрюм-река», вышедший в эфир в 1968 году, смотрела, затаив дыхание, вся страна. Масштабная экранизация, сильные характеры в переломный период истории: в конце XIX — начале XX века, драматические и трагические повороты судеб — все это не могло никого оставить равнодушным.
Главный герой Прохор Громов из романтика-идеалиста, первопроходца и преобразователя Сибири постепенно превращается в развращенного, алчного и жестокого золотопромышленника, идущего к цели, не жалея ни себя, ни других… Фильм потом, по многочисленным просьбам, неоднократно повторяли и на местных, и на общесоюзных телеканалах. Но всему, как говорится, свое время…
И вот, спустя полвека с лишним, на телеэкранах — новая «Угрюм-река», которая обещает стать одной из самых ярких премьер Первого канала. Почти семь лет шла работа над этим грандиозным проектом, и теперь те, кто видел и помнит ту первую экранизацию одноименного романа Вячеслава Шишкова, могут сравнить ее с новой, а большинство россиян открывает для себя этот роман и эту историю заново, будет сопереживать героям, радоваться и плакать вместе с ними…
Нам удалось встретиться с исполнителем главной роли Александром Горбатовым и поговорить с ним и о его герое, и о съемках «Угрюм-реки», и о многом другом…
Губительные страсти
Александр, не боитесь, что зрители будут сравнивать современную экранизацию с той, которая вышла в 1968 году?
Нет. Ведь те, кто видел советский фильм, все равно буду сравнивать. Мы замахнулись на немного неблагодарную историю. Потому как была уже экранизация, и с большими артистами, которых не переплюнуть. Но время циклично, и мне кажется, что та история уже осталась в прошлом и ее нужно освежить…
Думаю, что многие молодые зрители и не знают про советский фильм.
Наверное. Но, во всяком случае, мы не пытались снять ремейк — мы заново смотрим на литературу Шишкова и именно этот роман.
Перечитывали сам роман перед съемками?
Только от него и отталкивался.
Расскажите немного о своем персонаже — каким вы его видите?
Мы все, читая один и тот же роман, видим его по-разному. Мой персонаж совершает поступки, у него есть цель: добиться того, чего не добился никто до него. Но у того, кто забрался высоко, в определенный момент может закружиться голова. В такие моменты мы ставим на кон все, идем на жертвы. Мой Прохор Громов — это тоже сильный характер и, в общем-то, человек с несчастной судьбой, которого погубили его страсти. Страсть, которая движет моим героем, губительна и затмевает все. Это некое помутнение.
Вы вносили свои предложения: каким, на ваш взгляд, должен быть герой, каков его характер, и так далее?
Естественно, только так мы и можем договориться с режиссером — мы же не телепаты, чтобы читать мысли друг друга. Что-то показывал, предлагал — а дальше уже решали все вместе, что стоит оставить и применить к моему герою. Определенный процент моих взглядов присутствует. Но в целом я был инструментом в руках мэтра (имеется в виду режиссер картины Юрий Мороз. — Прим. авт.) и шел, безусловно, за ним.
В фильме много трюков — насколько я знаю, вы работали практически без дублеров, и по бурным рекам плавали, и пороги преодолевали…
Да, поплавали чуть-чуть, покупались, поглотали водички! (Смеется.) Посмотрели и на дно, и разное было на съемках… Но ничего — выжили! Профессия у нас волевая — такая, какой нас и учили…
Наверное, каскадеры все же работали с вами, отрабатывали какие-то сцены?
Безусловно — спасибо нашим продюсерам: они нас обезопасили людьми грамотными и мудрыми в этом плане.
Публичное и личное
Что для вас было самым сложным на съемках? Какие-то сложные трюки или эмоциональная составляющая?
Самое сложное было — ожидание рождения ребенка: моя супруга в тот момент была беременна.
Где встретили радостную новость о том, что стали папой?
Было запланировало отпустить меня со съемок на три дня, и в течение этого времени это и свершилось. И спасибо тому человеку, который делал УЗИ и поставил приблизительную дату родов: он оказался прав!
Кстати, я посмотрела у вас в социальных сетях: вы близких оберегаете. Дочь, например, не показываете практически…
А зачем ее показывать, рассказывать про личную жизнь?
Ну, вы же известный человек, и очень часто людей интересует не только ваша творческая часть жизни, но и личная…
Думаю, что людям, которым это интересно, тогда надо задуматься: а хотят ли они, чтобы и их личная жизнь, например, была у всех на виду? Захотели бы они точно так же рассказывать все и всем? Ведь мы не хотим показывать именно все — а рассказываем только то, что можем и хотим. Моя жизнь, о которой я говорю, касается меня и моей профессии, но не моей семьи. Здесь я один, а дома — другой. И это остается за кадром, за закрытыми дверями.
Александр Горбатов с супругой Викторией Мигуновой
Плюсы и минусы пандемии
Какие еще проекты с вашим участием запланированы в ближайшее время?
Спасибо опять же Юрию Павловичу (имеется в виду Юрий Мороз, режиссер. — Прим. авт.) за приглашение в проект «Содержанки». Я смог с ним опять взаимодействовать на съемочной площадке, и это большая радость. Есть и другие работы, которые ждут своего выхода — например, «Художник» режиссера Тимура Алпатова…
Что для вас важнее всего в роли и в сценарии?
Естественно, определенная драматургия, определенный ключ, событийный ряд и незамысловатая смелость — когда ты понимаешь, что это вызывает хорошие эмоции, и ты соглашаешься на эту роль.
Как отразилась на вас пандемия? Многие артисты радовались, что нашли возможность наконец-то провести время с семьей и близкими.
Да, это была одна из приятных составляющих, безусловно. Но тяжело было поломать ритм, который идет в этом городе и, в частности, в этой профессии. И когда вдруг эти часы ломаются, на какой-то неделе становится тяжко. Правда, потом, спустя время, благодаря этому уроку ты сделал определенные выводы, и они были очень положительные. Я заново посмотрел на многие вещи, на которые раньше не обращал внимания…
Жаркая работа
Немногие знают, что у вас первая профессия — серьезная рабочая.
Да. Я газоэлектросварщик, окончил ПТУ после школы. Но работал не совсем по специальности: пошел учеником горнового ферросплавной печи. Социум ломает и заставляет двигаться так, как хочет он. Я не был с этим согласен — и поплыл в другую сторону. Никогда не ждал и не думал, что это произойдет. Больше всего я боялся, что не получу образования, о котором мечтал.
Но так случилось в моей жизни, что на определенной ступени своего возрастного пути я пришел в актерскую профессию. Просто понял, что надо что-то менять — и в один день уволился, купил билет в Москву (актер жил с мамой в Запорожье. — Прим. авт.) и верил в то, что в театральное училище берут не за деньги, а за талант. И меня взяли на бюджет в театральный институт имени Бориса Щукина.
Актерская профессия не так тяжела, как плавить сталь, например?
Мы трудимся точно так же, как и все остальные люди. Тут нельзя сравнивать — в каждой профессии есть свои нюансы. Например, температура плавления ферромарганца в печи — больше шести тысяч градусов, и это, конечно, накладывает определенный отпечаток… Но и в актерской профессии бывает достаточно горячо: мы вынуждены испытывать себя в разных ситуациях и по-настоящему их прожить, прочувствовать, пропустить через себя… Так что в каждой профессии есть свои трудности, просто они видны под разным углом…
Валерия Хващевская, фото пресс-службы Анна Митрохиной, Вадима Тараканова и пресс-службы Первого канала
(ИА «Столица»)
