Поверить в то, что улыбчивому и элегантному Александру Сергеевичу Зацепину 92 года, решительно невозможно! Как невозможно представить, что десятки памятных с детства мелодий из кинофильмов и мультиков вышли из-под руки мастера. И в начале разговора с маэстро ведущая ток-шоу «Мой герой» Татьяна Устинова обращается к зрителям в студии с риторическим вопросом: «Где бы мы все были сегодня, если бы не эта музыка?..»
Действительно, трудно себе представить нашу жизнь, например, без «Песенки о медведях» из «Кавказской пленницы». А между тем режиссеру Леониду Гайдаю ее мелодия поначалу совсем не понравилась.
– Гайдай — человек настроения, уперся — и ни в какую! — свидетельствует автор бессмертной мелодии. — Уж и Юра Никулин ему говорил, что сразу запомнил мотив, а он возражал, мол, надо, чтобы народ потом пел, а артисты — не народ… Если бы его не уговорили сценаристы Морис Слободской и Яков Костюковский, мы бы с Леней Дербеневым уехали из Алушты, а с Гайдаем работал кто-нибудь другой. В конце концов, он махнул рукой: «Пусть Дербенев сочиняет слова!»
Вслед за весенним ливнем
Раньше придёт рассвет,
И для двоих счастливых
Много-много лет
Будут сверкать зарницы,
Будут ручьи звенеть,
Будет туман клубиться —
Белый, как медведь.
И это не пустые слова, дескать, «уехали бы, и все». Вот, скажем, композитор Никита Богословский и впрямь не ужился со строптивым режиссером. У Зацепина же другой взгляд на сочинительство. «Песня — это лотерея: напишешь и не знаешь, понравится ли она», — резюмирует Александр Сергеевич.
После громкого успеха кинокомедии, быстро ставшей культовой не в последнюю очередь благодаря звучащим в ней зажигательным песенкам, сотрудничество молодого композитора и маститого кинорежиссера наладилось.
Не жди меня, мама, хорошего сына.
Твой сын не такой, как был вчера.
Меня засосала
Опасная трясина,
И жизнь моя — вечная игра.
Конечно, невозможно было пройти мимо темы его совместной работы с примадонной отечественной эстрады Аллой Пугачевой.
— Алла приходила ко мне в студию, и я проигрывал ей на рояле новую мелодию для фильма — слов пока еще не было, — вспоминает композитор. — Потом она сама садилась за рояль и по нотам играла — может быть, на тон выше. И мы находили нужную тональность. Ей позволялось сделать мелизмы (мелодические украшения звучания. — Прим. ред.), когда она меняла нотки. Как это в эстрадном пении — не сразу берется нота, а с «подъездом». Она это делала не нарочито, а там, где нужна была особая эмоция.А ведь есть исполнители, которые один и тот же прием повторяют из куплета в куплет. Ну, вы что-то другое придумайте!
К слову, среди нынешней поросли эстрадников маэстро не видит артистов прежнего высочайшего уровня.
— Искусство — синусоида: то подъем, то спад, — говорит Зацепин. — Сейчас мы находимся в самом низу. И это не только у нас, но и в Европе, и в Америке. Кто сегодня занял бы место Майкла Джексона? Нет никого! Где такие, как «Битлз»? В советское время звездой была Шульженко. Потом Пугачева. А сейчас нет никого такого уровня!..
Как быть нам, султанам,
Ясность тут нужна,
Сколько жён в самый раз —
Три или одна?
На вопрос на такой,
Есть ответ простой —
Если б я был султан,
Был бы холостой!
Петр Лихолитов
