В многосерийном фильме «Заступники», который с большим успехом идет на Первом канале, одну из главных ролей — адвоката Бориса Серебренникова играет Кирилл Гребенщиков.
У потомственного актера (отец Юрий Гребенщиков был актером театра им. Станиславского и Театра на Таганке, мать Наталья Орлова, тоже актриса, преподавала во ВГИКе) — богатая фильмография: около ста ролей, больше половины из которых главные. Зрители наверняка помнят яркие образы, созданные Кириллом в «Тесте на беременность», «Ученице Мессинга», «Анне Карениной», «Серафиме прекрасной» и многих других фильмах и сериалах. Но сам актер предпочитает вне кино и театра вести закрытый образ жизни, редко дает интервью и почти не появляется в публичных местах — только если есть серьезный повод, как правило связанный с выходом новой картины.
Вот и нам удалось договориться с ним на интервью в связи с выходом на экраны «Заступников». Но на наше счастье, разговор очень скоро вышел за рамки этого телепроекта…
«Для красного словца»
— Кирилл, я знаю, что когда вы готовились к съемкам сериала «Заступники», то изучали судебные документы того времени. Чем интересовались?
— Бытовыми делами я не интересовался. Если такое дело не сфабриковано, если заведомо не несет подлога юридического, то оно во все времена оценивается одинаково. В «Заступниках» были взяты не тривиальные дела (фильм основан на реальных судебных процессах знаменитых советских адвокатов. — Прим. авт.), а необычные, или в них участвовали какие-то необычные люди, либо само правонарушение было странным, непривычным. Читал много о деле, которое было во второй части сериала: процесс о четырех диссидентах…
— Я знаю, что многие адвокатские термины — на латыни. Сложно было учить язык древних римлян?
— Нет, не очень. Единственный профессиональный термин, который звучит в этом фильме, я сам загуглил и вставил во время съемок. Сценаристы терминами не злоупотребляли — как я понимаю, эти термины в судебных заседаниях не особо используются. Но мне захотелось ввернуть, для красного словца — чтобы показать, что человек в институте или юридической академии с этим сталкивался.
— Получается, что вы сами могли добавить «краски» для своего персонажа?
— Да, конечно. Как правило, это возможно. Хотя в нескольких проектах сталкивался с такой ситуацией, когда было сложно менять текст — продюсер, например, против. А исходник ужасен! И как тут быть? Когда же хороший сценарий, то обычно без проблем коллективно что-то рождается и добавляется. Хороший сценарий впитывает то хорошее, что рождено непосредственно на площадке режиссером и актерами, когда идет живой процесс, когда режиссер умеет организовать работу так, что актеры могут импровизировать и работать в сторону расширения материала…
«В нем должен быть артистизм»
— Время, когда происходит действие в фильме — 60-е годы прошло века — отличается от нынешнего не только отсутствием гаджетов, тогда даже темп жизни был другой. Вам сложно было перестраиваться?
— Не сложно. Я хорошо чувствую, как бы это могло происходить. Потому что я учился в 90-е годы, а детство мое прошло в 80-е. В моем случае все шло, наверное, от персонажа: мне сразу показалось, что в нем должен быть артистизм -— как отпечаток его профессии. Ему приходится много выступать, приходится быть немного не таким, как в жизни, мимикрировать. Поэтому мне было не трудно, а интересно.
— Говорят, что фильмы о советском времени снимать сложнее, чем, например, о более далеком прошлом: живы свидетели того времени и замечают каждую ошибку. Как вы относитесь к такой критике?
— Я вам так скажу: когда я снимался в «Анне Карениной», тоже было полно людей, которые говорили, что все было не так, «Анна Каренина была не такая!» Откуда вы знаете, какая она была?! Здесь можно сказать то же самое…
— Кстати, как вам костюмы того времени?
— Комфортно. Художники подбирали, что-то было пошито в Минске по выкройкам 60-х годов, что-то на «Мосфильме» брали… Еще у меня был финский костюм, двубортный — кондовый такой, с желтой подкладкой… И еще — винтажные шляпа и плащ…
«Не буду себе врать»
— Вы как-то сказали, что редко бываете довольны собой. Почему?
— Когда я вижу на экране то, что получилось, свою игру, то я вижу и хорошее, и не очень. Я же не буду себе врать, когда вижу, что что-то получилось не так, что вот тут можно было сыграть лучше, более убедительно. И это, на мой взгляд, нормально. Я, наверное, могу признать, что я — человек рефлексирующий…
— Вы смотрите все фильмы и сериалы с вашим участием?
— Не все. Стараюсь смотреть те, где мне нравилось сниматься. На все времени не хватает. Да и мне, честно говоря, бывает скучно. Я знаю, что по сюжету будет дальше, но перематывать, чтобы смотреть только на себя, было бы неправильно. Да и многое снято для определенной аудитории, к которой я себя не отношу.
— У вас разноплановые роли. Но есть, наверное, самая памятная, самая любимая?
— Любимой, наверное, нет. Мой персонаж остается там, в кино. Но мне очень нравится роль в «Заступниках». Интересно было сниматься у Карена Шахназарова в «Анне Карениной», у Николая Хомерики в «Тайны города Эн», в первой части «Теста на беременность». Есть еще роль, которой обойдена вниманием — в «Двойной сплошной», где я отвечаю за каждое движение в кадре…
«Я — не смешной актер»
— Кирилл, вы — представитель актерской династии, у вас и супруга актриса. А правда, что и дочь пошла по вашим стопам? Во всяком случае, в интернете так написано…
— Нет, все это чушь! Не верьте! Это все происки продажных акул пера! (Смеется.)
— У вас есть любимый жанр? Драма, комедия?
— С комедией я себя не ассоциирую, потому что это какая-то такая эстетика, в которой мне неуютно…
— Но предложения сняться в комедии были?
— Предлагали пару раз за последние десять лет. И на пробах это обычно заканчивалось недоумением с обеих сторон. Наверное, поэтому меня и не рассматривают на комедийные роли. Хотя в театре бывает что-то такое… Я — не смешной актер. Природа юмора очень разная, есть уже изначально забавные люди — в хорошем смысле, которые при одном взгляде на них вызывают улыбку. Мне больше интересна драма, в ней я чувствую себя хорошо. Особенно когда персонажу даны интеллект, ирония и интересная профессия. Как в «Заступниках», например. Умный, ироничный, да еще и адвокат — мне это дает много возможностей.
«Люблю быть дома»
— Вас не так часто можно встретить на светских мероприятиях. Почему?
— Мне там не интересно. Я в этом смысле как бы в самоизоляции. Сейчас вот мою самоизоляцию узаконили, и я доволен! (Смеется.) Я хожу на те мероприятия, которые касаются выхода продукта, в котором я принимал участие. На телепередачи, которые посвящены премьере фильма, например. В этих случаях никогда не отказываюсь, потому что это — часть работы. Можно сказать, что надо отрекламировать продукцию. Еще принимаю участие в благотворительных мероприятиях.
— По какому персонажу вас чаще всего узнают на улице?
— Скорее, это бывает, когда что-то идет по телевидению, и тогда по имени персонажа обращаются. Одно время, может лет десять назад, шел сериал «Серафима прекрасная». И для всех молочниц на рынке и работниц ЖЭКа я был «Симкин муж». И потом долго я «отмывался» от этого, хоть и роль была отличная. Но сейчас больше знают по моим имени и фамилии… Хотя несколько лет назад это было: «О, этого чувака я в кино видел!»
— Как любите проводить свободное время?
— Я люблю быть дома. Или куда-то поехать в путешествие, что-то посмотреть. Но сейчас, как вы понимаете, с этим есть проблемы…
Валерия Хващевская, фото Вадима Тараканова и пресс-службы Первого канала