Три года назад Шнуров публично на всю страну (на пресс-конференции, которая происходила в ТАСС) объявил, что его группа (или группировка, как он сам ее именует) «Ленинград» навсегда уходит со сцены. Но, как верно было сказано, «никогда не говори никогда». И вот Сергей снова объявляет на всю страну, что «Ленинград» возвращается. Что в сентябре поклонников ждёт настоящий драйв и кайф на концерте «возрожденной из пепла» группы. Конечно, такое знаменательное событие не могло остаться без нашего внимания. И музыкант не только ответил на вопросы о его легендарном коллективе, но и рассказал немного о себе, своей жизни, взглядах на происходящее вокруг. Причем почти без привлечения ненормативной лексики…
Призрак «Ленинграда»
— Сергей, расскажите, пожалуйста, подробнее про возвращение «Ленинграда».
— 10 сентября на стадионе «Лужники» состоится большой эксклюзивный концерт с оркестром «Глобалис». В связи с чем я нас всех и поздравляю. Потому что давно не было такого угара и радости. Накопленный творческий потенциал — а мы молчали ровно с 2020 года, с момента начала пандемии — позволяет мне не без оснований сказать, что «Ленинград» находится в лучшей форме, и сейчас мы по-прежнему являемся самой лучшей живой группой во Вселенной.
— Но в 2019 году вы заявляли, что «Ленинград» закончил свою карьеру…
— Вы понимаете, «Ленинград» невозможно ни распустить, ни собрать. Эти песни — они звучат постоянно. Я вроде закрыл «Ленинград», хотел, чтобы их не было, но они все равно звучат! (Смеётся.) И актуальность их не теряется. Меня распирает, мне хочется, зрители хотят… Я получаю от них некие сигналы — не скажу, что из космоса, скорее из интернета — о том, что они соскучились по нам. И я решил: почему бы не вернуться?
— Почему решили собрать и сделать концерт на такой большой площадке?
— Той энергии и той эмоции, которую даю я и коллектив «Ленинград» — её сильно не хватает. За эти два или три года, за которые я фактически молчал и не выступал, я не услышал ничего подобного или близко приближающегося. То, что делает молодежь, — это по идее какие-то реверансы в сторону абсолютно не свойственного нам рэпа, они, на мой взгляд, уродуют русский язык, пытаясь втиснуть в не свою ритмику, а больше ничего не происходит…
— А туры, расписанные на несколько лет выступления, — к ним тоже вернетесь?
— Не хотелось бы, но я не зарекаюсь. В туры наездился уже. Хочется просто на концертах выступать, и всё…
— Группа «Ленинград» на сцене, получается, уже 25 лет…
— 25 лет – это целое поколение. Я теперь могу совершенно точно говорить, что целое поколение выросло на моих песнях. Стоит, наверное, поводить итоги… И я надеюсь, что за это время Россия не сделала круг на месте, а двинулась вперёд.
Польза пандемии
— За ваше время отсутствия на эстраде вы успешно осваивали социальные сети…
— Да, я писал гадкие стишки. Пандемия! Я сижу на даче, читаю новостную ленту. Раз — кто-то что-то сказал — и тут же он от меня получил! Другой кто-то сказал — и ему досталось! От нечего делать… Довольно много товарищей и не-товарищей я обидел… Но тем самым привлек к ним внимание, за что они должны быть мне благодарны. Мне нужно было тренировать свою поэтическую мышцу. Я поставил себе задачу: каждый день писать стихи. А вообще я уже давно забросил все социальные сети. Не пользуюсь, не слежу, и вам советую точно так же поступить. Я сейчас отключился от онлайн-пространства, не читаю новости – точнее, стараюсь не читать. Буду врать, если скажу, что совсем не читаю. И честно скажу, что жить стало гораздо легче. Настроение лучше, времени больше. Выходишь на улицу, смотришь на людей — и думаешь о том, что жизнь не так ужасна, как кричат об этом в интернете.
— Как относитесь к тому, что происходит сейчас в мире: отмены концертов российских музыкантов, запреты русского языка, сносы памятников и так далее?
— Когда уровень ярости и абсурда начинает повышаться, то для меня это является таким поэтическим топливом. Мне нравится то, что идиотизма становится больше. Что пытаются запретить то, что запретить невозможно. Давайте запретим плохую погоду — и что, она перестанет существовать? Или запретим брюнеток. Они что, перестанут существовать? Нет, они останутся, просто слова такого не будет.
Поэтому все эти отмены — они ни о чём и ни к чему. Ну отменят русскую культуру, ну уберут из таблицы Менделеева эту фамилию, и назовут её просто «таблица химических элементов» — и что? Всё равно все будут знать, что её придумал Менделеев. Если, например, запретить «Калинку-малинку» и сказать, что теперь эта песня является агрессивной, мы её запрещаем. Как вы думаете, сколько людей на стадионах будут её петь? Да все! Я же пережил эту бесконечную борьбу с матом. И где все эти люди, которые боролись с матом, где они? А мат по-прежнему — вот он, здесь! Иначе всё, что происходит, объяснить невозможно.
— Кстати, про мат. Можно ли говорить о вызовах нашего времени без мата?
— Смотря о каких. Если вы хотите — дурацкое слово, но я его произнесу — релевантно отвечать реальности, если вы хотите её описывать ярко, сочно и более-менее правдиво, то, конечно, без мата вам никуда. А если вы хотите в полутонах, сглаживая углы — то да, и так тоже можно. Но это будет не настолько ярко…
Шнур всегда не тот!
— Если говорить о пандемии — вы как это время использовали? Что сделали?
— Я ничего не делал. Хотя… Я делал детей — и успешно с этим справлялся.
— Кстати, есть разница: быть отцом в 20-30 лет и в более зрелом возрасте?
— Колоссальная разница! И больше ничего на эту тему не скажу.
— Какой должны быть женщина, чтобы нравится мужчинам?
— Она должна быть неидеальной. Кому интересна идеальная женщина? Никому! Я люблю жену, и вопросы о том, что нравится и что нет, наверное, не совсем уместны. Если отвечать на них отвлеченно — то женщина должна быть женщиной. А в моей жене мне нравится всё!
— Иногда пишут комментарии: «Шнур уже не тот»…
— А он всегда не тот. То, что Шнур уже не тот, вы знаете, я слышу аж с 1998 года! Дело в том, что никогда нельзя оборачиваться и делать то, что от тебя ждут. Потому что получается, что ты шагаешь во вчера — а тебе нужно бежать вперёд.
И уезжать я никуда не собираюсь. Как мне кажется, позиция уехавшего — очень слабая. Если ты остался здесь, то ты остался со своим зрителем, ты можешь высказываться довольно остро — подбирая слова, естественно, не нарушая законодательства. Свобода слова у нас еще присутствует. А уезжать – это предавать своего зрителя. Зритель ходил на тебя, верил в тебя, смотрел тебе в рот. Остаться с ними – это твой долг!
Валерия Хващевская, фото Вадима Тараканова
(ИА «Столица»)