— Если в поисковике вводить «Вероника Джиоева», то вот первые три слова-подсказки, которые появляются: «развод», «муж», «слушать». Согласитесь, занимательно выходит? Как вы считаете, почему поисковая машина выдаёт именно такую последовательность слов?
— Почему поисковая система выдает этот набор слов? Я думаю, что людям больше интересно не столько пение, а все, что происходит в личной жизни. Да, к сожалению, сейчас очень нехорошее время для меня. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы сначала было «слушать», а потом «слушать» и еще раз «слушать», и никаких разводов и мужа не было. Но на пути каждого человека встречаются подлые, страшные и меркантильные люди. В общем, все как в жизни (в начале 2022 года стало известно о том, экс-дирижер камерного оркестра Новосибирской филармонии и бывший муж Вероники Джиоевой подал исковое заявление в суд и настаивал на выплате алиментов на их общую дочь). Я встретила человека очень опасного для себя и для моей дочери тоже.
— В конце апреля в своем Telegram-канале вы сообщили следующее: «Хочу официально заявить, что больше не являюсь солисткой Новосибирского театра оперы и балета. Хочу поблагодарить артистов, хор, оркестр за эти 17 лет». Есть несколько версий развития событий: ваша болезнь ковидом, официальная позиция НОВАТа — вы сделали выбор в пользу работы и проживания в Европе. Спустя время, как вам видится создавшаяся ситуация и как бы вы ее прокомментировали?
— Я думаю, что уход из театра давно назревал. Во-первых, потому что я была недовольна условиями театра, я разговаривала с руководством неоднократно, ничего не менялось. Сколько можно ждать, если уже?.. Я считаю, что меня недооценивали в театре.
Мне очень хотелось сделать международный конкурс. Я разговаривала с руководством города, с министром культуры, и мне обещали помочь в организации. Но дальше разговоров дело не пошло. Я была уверена, что в Новосибирске у меня есть поддержка, все меня знают, но ничего не произошло.
Находясь в Новосибирске (в НОВАТе у меня должно было состояться два спектакля, но до них еще было время), я получаю приглашения в Берлин, в театр Deutsches Opernhaus. Руководство немецкой оперы хотело, чтобы именно я спела в постановках, которые уже никогда не будут представлены на сцене. Так как время между спектаклями позволяло, я вылетела в Берлин. И, пока нахожусь в Германии, выясняется, что заболеваю коронавирусом, о чем оперативно уведомляю руководство НОВАТа. А дальше события развиваются стремительно и неожиданно для меня: со мной прерывают контракт. То есть вместо того, чтобы пойти навстречу артисту и учесть его состояние, они предпочли разорвать со мной контракт.
— Вероника, как бы вы на месте руководства НОВАТа сами поступили в данной ситуации, какой выход, на ваш взгляд, был бы оптимальным?
— Как бы я сделала, если бы у меня в театре была такая хорошая певица, как я? Все-таки без ложной скромности я звезда этого театра, и мне кажется, что руководство должно было пойти мне навстречу, несмотря на сложную ситуацию.
Меня как российскую певицу приглашают (в Германию), ситуация была очень напряженная, и вместо того, чтобы как-то поддержать — со мной разрывают отношения. Хотя в театре были певицы, которые бы могли меня заменить, ничего страшного в этом нет. Кстати, отмечу, что в это время было много замен, потому что был COVID. Кто-то не приезжал, кто-то болел, кого-то не выпустили и так далее. И я считаю, что новосибирский театр, если бы меня уважал и я бы для них была ценна, то спокойно мог бы меня заменить. Поймите, я никогда ничего не отменяла. Было даже так, что мой концерт отменяли, а зрителям объявляют, что отмена была инициирована мной. Но я не скандалила и предпочитала не обращать на это внимание. Не скрою, мне было очень неприятно, потому что поклонники писали мне и обвиняли в срыве концерта. Я молчала, предпочитала не выносить сор из избы.
В общем, я написала заявление, и моя работа с театром закончилась. Хочу подчеркнуть, что закончена работа с НОВАТом, а не с Новосибирском, потому что в этом замечательном городе есть филармония, потрясающие концертные залы и симфонический оркестр. Я с ними дружу и надеюсь, что еще приеду в Новосибирск, потому что я знаю, что поклонники меня очень ждут.
— Каким вам запомнился Новосибирск? Что чаще всего вспоминается? Может быть, какие-то смешные или забавные случаи, которое происходили во время спектаклей?
— Смешных моментов было очень много. Я очень часто падала: то спотыкалась, то путалась в подолах костюмов. Это мой первый театр, который навсегда останется не только первым, но и самым любимым. Это было невероятное время. В Новосибирске меня услышал Теодор Курентзис, пригласил в НОВАТ, и мы начали очень много и плодотворно работать. За шесть лет работы с ним было очень много всего спето и очень много было пережито. А какие в Новосибирске зрители, я таких не встречала еще! Сколько подарков мне было преподнесено, сколько цветов! Но это не самое главное. Главное — это любовь. Я точно знаю, что новосибирские зрители меня очень любят. И очень ждут. И я жду встречи с ними. И верю, что мы скоро встретимся. Разлука будет недолгой.
— После реконструкции стал ли НОВАТ, на ваш взгляд, удобнее для артистов с точки зрения акустики и работы на сцене?
— Безусловно, нужно отдать должное Владимиру Абрамовичу Кехману — театр стал очень красивым. И для меня удивительно, что очень многие люди недовольны. Я даже не представляю, неужели им нравилось, как было раньше? Например, я помню жуткие гримерки, где даже нельзя было фотографироваться, потому что там были очень страшные стены. А теперь там очень красиво. Как и должно быть в театрах. Многие говорят: «Очень вычурно». Это театр! Да, там ярко, как по-другому? Люди должны приходить и не только на сцене видеть красоту, но и за пределами. Я думаю, что НОВАТ и дальше будет цвести, и там будет много хорошего. Театр преобразился, в нем приятно находиться. Поэтому не понимаю недовольства людей и не принимаю их возмущений. Я думаю, что все певцы со мной согласятся: НОВАТ до реконструкции и после — это как сравнивать хрущевку и современный жилой комплекс.
— Вы Заслуженная артистка РФ Народная артистка Северной и Южной Осетии. Что дают вам эти награды? Есть мнение, что эти награды не нужны. Ведь, к примеру, в европейском театре нет аналогичного признания со стороны государства?
— На самом деле, эти звания абсолютно ничего не дают. Я не только заслуженная — я уже давно народная. И у меня орден во славу Осетии. Но, к сожалению, чиновники, от которых зависит, чтоб мы приезжали, чтоб как-то развивались у себя на родине, что-то полезное привносили, абсолютно ничего не делают. Ни один вопрос я на родине решить не могу, потому что те люди, которые должны это решать, абсолютно не компетентны ни в чем, и даже не знаю, зачем они сидят на своих местах. Поэтому с 2014 года я не приезжаю на свою родину. И я надеюсь, что доживу до такого времени, что у нас будут править такие люди, которые полезны для своего народа.
— Каково это — быть человеком искусства в XXI веке?
— Быть человеком искусства — это уже большая радость. Вместе с тем в XXI веке нам, конечно, непросто. Я осетинка, но представляю Россию везде, как российская певица. Сейчас для нас наступили очень тяжелые времена. Мы (артисты) должны петь везде, и к нам в Россию должны приезжать — только так мы можем развиваться, и так и должно быть, как всегда это было…
— Вспоминая детство, вы сказали: «Я сама писала пригласительные и раздавала соседям, ставила на улице лавочки и говорила: «Вечером будет мой концерт в 6 часов. Выходите, я вам буду петь!» И все мои соседи выходили, а я им танцевала, пела». Что чаще всего вы вспоминаете сейчас? И о чем мечтала маленькая Вероника?
— Да, действительно, я была очень активная в этом смысле. Вообще для меня удовольствие выходить на сцену, чтоб на меня смотрели люди с восхищением. Мне, видимо, это с детства нравилось, потому что я помню, что в детском саду и дальше, уже в школе, в училище, те дети, которые со мной учились и находились рядом, все они стеснялись очень. Я же могла сразу петь и танцевать — в общем, все к этому шло, к моей жизни на большой сцене.
О чем мечтала маленькая Вероника? Быть большой звездой, певицей, потому что папа мне это прививал: любовь к пению, к классической музыке. Я хотела увидеть мир, везде побывать. И, в общем, мечты маленькой Вероники почти воплотились. Если бы не моя ситуация с разводом с этим страшным человеком, который делает все, чтобы я не общалась с ребенком. Ребенок мой думает, что он хороший, но на самом деле вырастет — все поймет. Сейчас, несмотря на все сложности, после развода моя жизнь преобразилась, это самое счастливое время. Поэтому, если бы не замужество, я была бы безумно счастлива, на сто процентов.
— Вы выступали перед королевами Испании, Швеции, Дании, Таиланда, лично были приглашены выступить для президента Греции. Какое выступление вы вспоминаете чаще всего?
— Да, действительно, мне очень повезло, что я пела на таких серьезных мероприятиях. Конечно, больше всего запомнилось, когда я пела в Сочи на саммите для тринадцати президентов. Конечно, это выступление самое такое яркое. Они были с женами, и было всего три музыканта. Это было здорово. Запоминающееся. Платье, в котором я пела, находится в коллекции музея у историка моды Александра Васильева.
— Где сейчас вас можно услышать и о чем мечтаете?
— Практически все роли, о которых я мечтала, я спела. Есть, конечно, роли, которые я хочу спеть еще в операх «Андре Шенье» и «Адриана Лекуврер», но они тоже не за горами. Я, по-моему, в 2023 году пою «Адриану» уже в Испании. В ближайшее время меня можно услышать, если в России, то на фестивале Хиблы Герзмавы, который проходит в Абхазии. В ближайшие месяцы выступаю в Испании, где пою гала-концерт, и две оперы «Норма» в Корунье. В октябре в Большом театре в Москве пою «Дон Карлоса», свою любимую оперу. Потом возвращаюсь в Швейцарию, где исполняю «Реквием» Верди. Затем в ноябре опять в Испанию. С декабря по начало марта я на постановке «Турандот» в Хельсинки. Затем опять Испания и выступление в Перми. И еще очень много неподтвержденных концертов, но я рада, что до 2024-го года работа есть. Поэтому дай Бог, чтоб все контракты я спела и не заболела. В общем, желаю себе здоровья и всем-всем-всем моим зрителям, всем людям. Самое главное — здоровья. И мира.
