Аллергия на помощь

Власть вроде бы озабочена: вице-премьер Ольга Голодец не может найти на рынке труда 38 млн взрослых россиян, а президент Владимир Путин требует «перестать кошмарить бизнес». Для защиты предпринимателей создали институт бизнес-омбудсменов, написали очередную стратегию развития до 2030 года. Но Васька слушает, да ест. В большинстве регионов вследствие «мер поддержки» число предпринимателей снизилось, поскольку финансовый гнёт стал невыносимым. Чиновнику малый бизнес, словно камушек в ботинке: доля в налоговых поступлениях невелика, а бумажной возни много. Хотя для российской экономики с дешёвой нефтью и таящими резервами вся надежда именно на «новый НЭП» – предпринимательскую активность миллионов.

НДН.инфо предлагает вниманию читателей статью «Аллергия на помощь» из свежего выпуска газеты «Аргументы неделi»

Все ушли на фронт

В августе 2016 г. малый бизнес в Ярославле потребовал у ФАС выяснить законность установленных мэрией тарифов для владельцев павильонов. Хотя исторически сложилось, что малый бизнес не может ничего требовать, а говорит с начальством тихим голосом в полупоклоне. Но сегодня не до политеса: кое-где арендная плата возросла в 17 раз. Кое-кому за павильон площадью около 40 кв. м предлагают заплатить до конца 2016 г. порядка 400 тыс. рублей. И это только аванс за два года аренды земельного участка!

– В России к предпринимателю с проверкой могут прийти представители более 100 контролирующих структур, многие из которых дублируют функции друг друга, – говорит ярославский бизнес-омбудсмен Альфир Бакиров. – Большинство проверок временно блокируют деятельность фирмы. По данным прокуратуры, в Ярославской области прошло около 20 тысяч проверок, по предварительному плану – лишь 6,5 тысячи. А ведь малый бизнес, как маленький ребёнок, требует больше внимания и заботы со стороны государства. Только так он сможет вырасти и начать помогать государству. К сожалению, иногда кажется, что этот ребёнок государству не нужен.

Григорий Соломинский, сопредседатель Ассоциации предпринимателей малого и среднего бизнеса Петербурга, устал говорить о проблемах коллег. Всё это уже было, и нет ничего нового под солнцем. В городских тендерах побеждают только «свои». Земля и козырные павильоны у станций метро – только «своим». Простым смертным дозволено лишь арендовать места на рынках и терпеть шторма проверок, которые свирепее прошлогодних.

– Количество и жёсткость проверок растут, несмотря на все отчёты, будто чиновники облегчают нам жизнь, – говорит Соломинский. – Едва ли не все комитеты Смольного набрали в «уличные отделы» новых сотрудников, как правило, крепких активных мужчин. Когда-то за порядком следили только пожарные, энергетики да санэпидемстанция, а сегодня приходят даже из Комитета по взаимодействию со СМИ. Казалось бы, при чём здесь они? Оказывается, в их ведении наружная реклама, а значит, можно докопаться до любой вывески по одному из десятков критериев. При чём здесь Комитет по охране памятников? Так, в Питере 6 тысяч исторических зданий, при желании любой магазин на первом этаже может «портить исторический вид» или «разрушать культурное наследие». Комитет по имущественным отношениям объединил своих бойцов в некий Центр повышения эффективности. При этом попробовали бы вы согласовать летнее кафе в спальном районе: обычно это занимает долгие месяцы из-за… нехватки сотрудников!

Один из депутатов петербургского Заксобрания отправил в Смольный запрос о том, сколько летних кафе открылось в городе за последние месяцы. Пришёл честный ответ: рассмотрено несколько десятков заявок, согласовано – ноль. Хотя в чиновничьих отчётах говорится о том, что для удобства предпринимателей процедура оформления летников существенно упрощена. Теперь не нужно разрешение на землю. Раньше заявки принимали только два месяца (март и сентябрь), а сейчас круглогодично. Но реально их рассматривают раз в квартал – например, во втором за первый, а значит, до принятия решения всё равно пройдёт полгода. А если на вашем кафе три вывески установлены с несущественными нарушениями, вы огребёте сразу три штрафа. Их размер варьируется от 30 тысяч до 1 миллиона рублей в зависимости от настроения ревизора. Но сегодня даже минимальные выплаты несовместимы с жизнью малого предпринимателя.

«Печенеги» лютуют. Энергетики могут запретить открывать летнее кафе, если под ним проходят какие-либо трубы. Хотя передвинуть при необходимости столик в сторону куда проще, чем частный автотранспорт, который здесь обычно паркуется. Или окажется, что оставшиеся для прохода граждан три метра тротуара совершенно недостаточны. Даже если здесь пройдёт казачья сотня на полном скаку. Кто-то из владельцев кафе уверяет, будто у него в заведении докопались до отсутствия двух сотен мешков с песком. Соответствующее постановление издал в 1942 г. товарищ Жданов, и оно до сих пор никем не отменено.

Байки? Легенды? Но в Петрозаводске в разгар очередной эпидемии «свиного гриппа» от всех стоматологов города потребовали лечить зубы в противочумных скафандрах. Каждый из полусотни кабинетов и клиник должен приобрести по два скафандра ценой 60–70 тысяч рублей. Решить вопрос с проверяющими можно было за 20 тысяч. А в Петропавловске-Камчатском ГИБДД отказалась регистрировать партию новых японских «лэнд крузеров», ссылаясь на их неудовлетворительное техническое состояние!

– Нам приходится держать штат юристов, чтобы одновременно участвовать в десятках процессов, в основном отбиваясь от наездов госорганов, – говорит производитель спортивного оборудования из Петрозаводска Вадим Маркелов. – Однажды получили штраф от налоговой инспекции за то, что подарили школе №5 скалодром. В их понимании – это скрытая торговля. Поставили два спортивных зала для авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов», который базируется в Баренцевом море, а платёжка пришла из Москвы, где находится Минобороны. Нарушение – миллион рублей штрафа. Ещё на два миллиона оштрафовали, когда закупили металлолом у фирмы, которая имела долги по НДС. Якобы я должен был это выяснить, хотя законным образом получить подобную информацию нельзя. С похожим абсурдом сталкиваются все предприниматели вокруг. Одного коллегу разорили из-за того, что имел дело с фирмой, зицпредседателем которой числился инвалид по психиатрии из Кеми, который не умеет читать и писать. Виноват почему-то партнёр, а не налоговый инспектор, который ставил фирму на учёт, или банковский клерк, открывший счёт директору-имбецилу.

Предприниматели говорят, что далеко не всегда целью проверок является вымогательство взятки. Иногда «печенеги» не скрывают поставленной начальством задачи: закрыть фирмы по-любому. За это даже платят премии. На профессиональном сленге это называется «сокращением налогооблагаемой базы». Зачем чиновнику убивать малый бизнес, который платит хоть какие-то налоги, подати и взносы? Чтобы поменьше возиться с регистрацией и контролем. Тем более освободившуюся точку возьмёт крупняк из «своих». А работать с одним юрлицом куда проще, чем с десятью.

Интересный факт

Запутавшись в долгах, 48-летний предприниматель из Мурманской области Анатолий Шушков застраховал свою жизнь в нескольких компаниях и заказал своё убийство бывшему работнику. Тот заказ выполнил, но страховщики отказались выплачивать семье Шушкова деньги, ссылаясь на нарушение условий договора.

Приглашение на казнь

Лидия Макурина из Абакана была малым предпринимателем – ремонтировала соседям компьютеры. Хотя её фирма была надлежащим образом зарегистрирована и исправно платила налоги, де-юре работа Макуриной – сплошной криминал. Проблема в том, что заказы она принимала в частном доме, где жила.

– Вообще-то в Абакане это норма, но вот именно ко мне пришёл розовощёкий инспектор госземнадзора, окинул государственным взглядом помещение и объявил о том, что земля используется не по назначению, что нельзя в здании, расположенном на земельном участке, оказывать услуги по ремонту оргтехники, – рассказывает Макурина. – Я не ремонтирую паровозы, не запускаю с участка космические корабли, не храню нефтепродукты. Мне выписали предписание, что спустя два месяца я должна «устранить нарушение законодательства», т.е. по умолчанию закрыться. Суд отказал мне в исковом требовании, хотя 17‑я статья Жилищного кодекса гласит: «Допускается использование жилого помещения для осуществления профессиональной деятельности или индивидуальной предпринимательской деятельности, если это не нарушает права и законные интересы других граждан». Мне непонятно, как это соотносится с заявлениями городских властей о нужности таких, как я: 28% населения Абакана заняты в малом и среднем бизнесе, от предпринимателей поступает 65% налогов в местный бюджет. Я воспитываю двоих детей, вкладывалась в их образование, давала работу нескольким сотрудникам. Теперь мы все сядем на социальные выплаты, зато земля под моим домом используется «по назначению». Полегчало?

Весной 2015 г. коммерсанты из Волгограда организовали в своём городе перформанс «Похороны малого бизнеса». Депутаты областной думы без предварительных публичных слушаний отменили ряд льгот, в разы повысили арендную плату за помещения.

– Город обычно сдаёт внаём какой-нибудь подвал без ремонта с горами мусора. Арендатор вкладывает в него свой труд и деньги, превращает помойку в стильный ресторан, – рассказывает ресторатор Игорь Савченко. – И не успел он отбить расходы, как к нему приходит чиновник: мол, завтра аренда с каждого метра в три раза выше. В договоре написано, что плата не может повышаться в течение пяти лет? Так иди жалуйся, судись. Только мы тогда твой ресторан вообще закроем и договор аренды разорвём. Предприниматель ничем не защищён от подобного произвола, чиновник всегда прав.

На некоторые площади в городе-герое стоимость аренды выросла разом в 7 раз! Параллельно увеличились тарифы на свет, газ и воду, страховые взносы поднялись с 17 до 32 тысяч рублей в год. Вместе с тем Волгоградская область вернула в центр 20 миллионов рублей, которые Минэкономразвития предлагало в качестве грантов малому бизнесу на условиях софинансирования. То есть область не пожелала добавить к федеральным 20 миллионам рублей свои 5 миллионов, чтобы вся сумма ушла на поддержку бизнеса. Похоже ли это на здравый хозяйский подход?

А к чему может привести появление торгового сбора в Москве и ряде российских городов, который называют формой грабежа? Если у предпринимателя в кризис нет прибыли, он всё равно должен платить, исходя из количества занимаемой площади или находящихся на ней людей. Но прибыль-то ведь от инициативы властей не родится, коммерсант будет или договариваться с проверяющими, или выводить за штат сотрудников, или закрываться. А Минэкономразвития решило до кучи изменить индекс-дефлятор для единого налога на вменённый доход, в результате чего он вырастет в 2016 году на 16%. Для небольших кафе и ресторанов это будет означать экономию на издержках – например, на качестве продуктов.

Но логика чиновника железная: работают – значит, деньги есть. Хотя статистика давно свидетельствует о катастрофическом положении малого и среднего бизнеса. В 2008–2011 гг. количество предпринимателей в стране уменьшилось почти на 255 тыс. человек. А за три месяца 2013 г. более 300 тыс. отказались от регистрации! Причины? Правительство их прекрасно знает, поскольку само и породило. В 2009 г. взнос в Пенсионный фонд каждого индивидуального предпринимателя составлял 7,2 тыс. рублей, в 2010-м – уже 10,3 тыс., в 2011-м – 13,5 тыс., в 2012-м – 14,3 тыс. рублей. Параллельно с этим ростом снижалось, таяло и число «коммерсов». Что сделало мудрое правительство? В 2013 г. социальные платежи выросли в два раза – до 35,6 тыс. рублей, в том числе в ПФР – 32,4 тыс. рублей. Для крупного российского города вроде Ярославля это означало закрытие около 4 тысяч предприятий.

Развернуться к малому бизнесу хотя бы в пол-оборота власть заставили подешевевшие углеводороды. Пришло понимание, что только деловая активность граждан, «расходного материала», поможет заткнуть образовавшиеся в казне прорехи. Но ведь невозможно за секунду остановить стиральную машину и заставить центрифугу вращаться назад. Аналогично нельзя систему, заточенную травить малый бизнес, словно таракана, перестроить на его реальную поддержку.

Кавалергарда век недолог

В феврале 2016 г. администрация Президента РФ попыталась на своей площадке наладить диалог между бизнесом и правоохранительными органами. Речь пошла об институтах поддержки и финансирования, утверждена Стратегия развития малого и среднего бизнеса до 2030 года. Но легко сказать «поддержим малый бизнес». Помощь-то всем нужна разная: кому налоговые льготы, кому доступные кредиты, кому защита от ревизоров, кому-то доступ к госзакупкам. И в действиях центра пока не заметно системы.

Взять, например, кредиты. Сегодня они пребывают за гранью рентабельности бизнеса: кредитные ставки 25–30%, а хорошей прибылью считается 15–20% в год. А если проект долгосрочный, вроде строительства жилья, то через год прибыли вовсе не появиться. Добавьте сюда практику банков давать деньги преимущественно «своим». Обычные на Западе кредиты на покупку франшизы вовсе не выдают. Самое главное: банкиры видят, что при существующей системе «малыши» долго не живут – их не пускают в госзакупки и по-чёрному травят. А если у малого бизнеса нет перспектив, какой смысл давать ему деньги?

Очнувшееся государство создало в этой связи Агентство кредитных гарантий с капиталом в 50 млрд рублей. Идея столетней давности: институт рассматривает бизнес-проекты и гарантирует банкам возврат кредитов. В 2015 г. агентство выдало гарантий на 15 млрд рублей, а более 30 млрд потратило на покупку ценных бумаг Минфина – поддержало от души. Правительство учредило также Корпорацию поддержки малого и среднего предпринимательства, которая выдаёт кредиты напрямую. Проверка Счётной палаты определила кредитные ставки корпорации как высокие – до 30% годовых. Невозможно запустить центрифугу в обратном направлении.

Налогообложение в России устроено таким образом, что наибольшая тяжесть ложится на фонд заработной платы и на прибыль. Поэтому у бизнеса нет интереса создавать новые рабочие места и плодить средний класс. В среднем российский предприниматель платит на 22% налогов больше, чем коллега из стран БРИКС – Индии, Бразилии или Китая. Успех того же Китая во многом объясняется тем, что на переломном этапе бизнесу давали встать на ноги, вообще не взимая налоги первые три года. А в нашей Думе обсуждается идея ввести уголовную ответственность для предпринимателей за выплату зарплат в конвертах – почувствуйте разницу в подходах.

Это при том, что власть понимает: бизнесу живётся несладко. В 2015 г. из уст президента Путина звучали разоблачительные цифры: 83% предпринимателей, в отношении которых были заведены уголовные дела, полностью или частично потеряли бизнес. До приговора дошли 15% таких дел. «Попрессовали, обобрали и отпустили. Это прямое разрушение делового климата» – назвал вещи своими именами нацлидер. Что изменилось за последующие полгода? В Карелии, по словам местных правозащитников, не освобождён ни один из бизнесменов, оказавшихся за решёткой по итогам выступления против местной власти. Хотя статья обвинения обычно экономическая – «мошенничество». По данным бизнес-омбудсмена Бориса Титова, в 2015 г. по 159-й статье УК в России попало в неволю в полтора раза больше предпринимателей, чем в 2012 году.

Славный малый

На недавнем Госсовете по малому и среднему бизнесу прозвучало: в России выпускается примерно 20 отрицательно влияющих на деловой климат бюрократических актов каждый день! Не может быть? Но ведь в стране 85 субъектов, в каждом из которых десятки муниципальных и сельских образований. Где-то фермера обязали для перевозки пяти коров из одного района в другой получать у ветеринаров пять разных разрешений. Где-то семь раз за год меняли ГОСТ по высоте электропроводки в офисе: сегодня один метр, завтра полтора. Вы будете семь раз делать ремонт или платить «печенегам»? По данным Минэкономразвития, издержки отечественного бизнеса от соблюдения бюрократических процедур составляют 789 млрд рублей ежегодно. Но общий вред для страны куда выше.

Неадекватное давление на бизнес приводит к двум глобальным последствиям: бегству капиталов и росту теневой экономики. В 2015 г. отток капитала из России составил 56,9 млрд долларов против 153 млрд годом ранее. Похоже, вывозить уже толком нечего. Однако в Думе на одну здравую инициативу по улучшению деловой среды звучит десяток призывов запретить работу с иностранными банками, запретить хождение валюты в стране, запретить западные платёжные системы и т.д.

В «тени» трудятся то ли 22 млн, то ли 38 млн россиян. Дельта в оценках огромна, она ярко иллюстрирует тот факт, что государству было наплевать, на что живут и чем занимаются миллионы граждан. Теперь на горе свистнул рак, и власть хочет вернуть в «правовое поле» нянь, репетиторов, переводчиков, рыбаков, швей – всего 40 специальностей. Но из-за бюрократических проволочек и «печенегов» тенденция обратная.

– Мы часто наблюдаем, как после выхода очередного постановления предприниматель воодушевляется: вот сейчас всё сделаю по закону и буду нормально жить, – говорит Григорий Соломинский. – Но за вкусными инициативами часто хлюпает бюрократическое болото. И бизнес, разбив лоб, уходит в подполье, в гаражи. Мы проводили исследование: после закрытия легальных точек в спальных районах Петербурга возникают нелегальные, которые упрямо не замечает полиция. Государству это надо?

Есть важнейшая причина, по которой забота о малом бизнесе снова выходит показной. Чиновничий произвол в провинции – следствие многолетней политики Кремля, когда регионы отдавались в кормление в обмен на лояльность: порядок, «правильные выборы» и т.д. Главное негласное условие такого кормления – право наместника доить всех, за исключением «своих». А ведь свой кусок хотят и филиалы, напрямую подчиняющиеся федеральным министерствам. Очень сомнительно, что центру хватит сил изменить правила игры сегодня. Тем более окрепший малый и средний бизнес, существующий в стабильной правовой среде, чреват размножением независимых от Кремля политических сил.

Правда, сохраняя «статус-кво», власть не позволит особо рьяным карьеристам устроить охоту на засевший в гаражах теневой сектор. Радикализировать миллионы и без того озлобленных граждан – верная дорога на майдан. Поэтому центр может лишь надавать по рукам кому-то из «печенегов», но оставить малый и средний бизнес их главным кормом.

«Мы к вам, и вот по какому поводу»

По данным Минэкономразвития, в России 5,6 млн малых предприятий, на которых трудится 25% россиян. Они формируют пятую часть ВВП России, а во многих регионах – больше трети валового регионального продукта.

Малый бизнес – это преимущественно торговля и сфера услуг, средний встречается в промышленности, строительстве и сельском хозяйстве. В последние годы динамика развития малого бизнеса отрицательная,хотя в 2015 г. число индивидуальных предпринимателей выросло на 2,5%. Рассчитанная до 2030 г. Стратегия требует увеличения доли занятых в сфере малого бизнеса до 35%. При этом Минэкономразвития признаёт, что у него нет прямых инструментов влияния на процесс роста этого сектора. Поскольку в России нельзя принять закон и обязать граждан создавать свой бизнес. К тому же «печенегам» наплевать на государственные «меры поддержки». С 1 июля 2015 года вступило в силу постановление правительства, которое определяет особенности участия МСП в госзакупках. Создан единый реестр проверок, введены надзорные каникулы, увеличен предельный размер микрозайма до 3 млн рублей. При этом над всей Россией несётся предпринимательский стон, поскольку проверки де-факто стали ещё свирепее.

Вся система заточена под развитие крупного бизнеса: с него проще брать налоги, его легче отслеживать, с ним же легче договариваться. В наиболее развитых странах Запада малые фирмы составляют 70–90% от общего числа предприятий, а их доля в ВВП – от 40 до 60%. До недавнего времени в Греции пожелавшему открыть небольшой бизнес в туристической зоне государство выделяло подъёмные в размере 100–200 тыс. евро. Во Франции, Италии, Австрии, Финляндии самозанятые вообще не облагаются социальными налогами, хотя это компенсируется прогрессивным подоходным налогом, достигающим 45%. До 2012 г. среди этих стран была и Беларусь, но нужда заставила Минск обложить «ипэшников» социальным налогом в 29% от доходов. К слову, за последние 8 лет только 12 стран Европы повысили социальные взносы на самозанятых.

Денис Терентьев, «Аргументы неделi»

Фото: svobodomislie.com