Новосибирский Охта-центр

Как чиновник Мотыга перед застройщиком, который ФСБ кинул, стыдился

К моменту обсуждения проекта строительства в большом зале мэрии на ул. Богдана Хмельницкого уже несколько месяцев нет ни Дома спорта, ни клуба «Отдых», ни общественного пространства вокруг них. Есть только эти четыре с лишним месяца отчаянной борьбы местных жителей за свою улицу и не менее отчаянной деятельности землепользователя Сергея Дородных и его команды. Как подметила активист движения «Защитим Богданку!» Татьяна Чернакова, неверно именовать нынешнего владельца участков «застройщиком», ведь пока он только сносил.

Проект стены из четырех 11-этажек и трех 20-этажных свечек, а также спортпристроечки, по которой, как заметил архитектор Игорь Поповский, сразу видно — ее выпросила общественность — обсуждался 20 и 21 февраля. Вопрос этот оказался настолько принципиальным, что мнение совета формально учитывать никто не стал — не было голосования ни во время Общественного экспертного совета при мэре по вопросам градостроительства, прошедшем 20 числа, ни 21-го — на заседании архитектурно-градостроительного совета. Вроде б и мэр — коммунист и 100-летие Октябрьской революции на носу, но власти у советов в столице Сибири, как оказалось, нет и капельки.

Впрочем, наговорились пришедшие всласть. Архитекторы устраивали качели: одни вяло ругали проект, другие вяло, но цинично хвалили предлагаемое к постройке и развивали мысль — вот как ЛДС снесут, можно будет такую же красоту и там построить. Даже главный архитектор города Виктор Тимонов незадолго до начала обсуждения стал рассуждать о том, что сендвич-панели и керамогранит — это исключительно вопрос вкуса, а «Новосибирск — он вот такой, хорошо это, или плохо». В нем порой «выскакивает» башенка этажей так на 20-30. Природа этого явления специалистам пока  неведома.

В товарищах порядка не было и по другим вопросам. Представитель застройщика Марина Гирина, например, говорила о жилье класса «комфорт», а представлявший проект Михаил Ельский про «эконом-плюс». Гирина о планах рубить 41 дерево, из растущих на участке соснах и елей — ровесницах города, Ельский о 32-х деревьях. Архитекторы и застройщики, участники советов, не обнаружили даже и «плюса», заверив, что продать все это добро, особенно 273 подземные парковки, в случае реализации проекта в таком виде будет ой как непросто. А сам проект годится разве что для Северо-Чемского, или Затулинского жилмассивов.

С горячим сердцем оказался начальник управления архитектурно-строительной инспекции города Анатолий Мотыга. Он выступил с пламенной речью об административных препонах, которые город ставит застройщику с 20-летней историей. Правда эта история немного отсырела и заплесневела, что в суде с успехом недавно доказала ФСБ, коей построили такое «добро» на ул. Сухарной. Но этот эпизод в спич чиновника не вошел. Мотыга поведал собравшимся, что ему стыдно, когда застройщик в который раз приносит переделанные документы. Но не уточнил, стыдно ли ему, когда он в который раз выдает разрешение на строительство.

Хорошие люди на грешной земле

Вопросы морали вообще, неожиданно, выходили порой в ходе обсуждения на первый план. Так, режиссер Павел Головкин предпринял попытку доказать мэру, что он, мэр, — хороший человек.

«Господин мэр, вы ведь хороший человек. Мне кажется, что хорошие люди отличаются от плохих тем, что даже, когда их склоняют к чему-то нехорошему, всегда смогут найти выход из ситуации», — сказал Головкин.

Глава города Анатолий Локоть в ответ сообщил, что «даже хорошим людям приходится порой принимать трудные решения». «Такова судьба. Мы живем в Новосибирске на грешной земле», — сказал Локоть и добавил, что для него знаковое место — площадь Маркса, где мэр, по его признанию, вырос и встал на ноги. «А во что оно превратилось, ну как говорится…» — произнес мэр и вернулся к «Богданке».

Где, по мнению Павла Головкина, простого выхода из сложившейся ситуации быть не может: «Будут небоскребы, не будет исторического района. Так же, как, если бы был Охта-центр, не было бы Петербурга, такого, каким мы его знаем. Решение сегодня голосовать за этот проект в такой концепции — историческая трусость».

В схожем ключе выступил и координатор «Искалеченного Новосибирска» Михаил Рязанцев. Он попросил застройщика убрать «автовыставку» с лица улицы и «не строить эти монстры в 20 и 11 этажей». А реализовать «человечный проект» в пять этажей на первой линии, получив экономию за счет снижения норм по непродаваемым парковкам.

Рязанцев также задался вопросом, «зачем мы здесь вообще собрались». «Если нам сказали — все законно, мы не можем поддержать или не поддержать проект», — отметил он и заявил, что не будет участвовать в градостроительном преступлении и голосовать за этот проект, призвав других, как минимум, воздержаться. «Пусть это решение останется на совести чиновников», — заключил он.

Но никто даже и не собирался проводить какое-либо голосование. Итоги подвел глава департамента архитектуры и строительства Алексей Кондратьев. Он выразил надежду, что проектировщик и заказчик внесет «в какой-то части» коррективы в проект после четырех часов обсуждений. Но из предложенных снижения этажности, парковки, иной организации пешеходной зоны, благоустройства и т.д., Кондратьев назвал только фасады да парковки перед зданием, «чтобы объект смотрелся исходя из статуса территории».

«Мы не можем утверждать, или не утверждать. Это площадка для обсуждения проекта. Чтобы архитекторы, члены градсовета, общественного совета внесли свои предложения. Для чего мы обсуждаем под камеры и с комментариями собственника и общественности? Чтобы не было ни у кого сомнений, в первую очередь у власти и застройщика, что будет ровно тот проект, что рассматривается», — сказал чиновник. А кто же утверждает, или не утверждает, он не сообщил.

Да и какая разница! Ведь поговорили, выпустили пар. Вот и хорошо. Ведь все же прошло «беспрецедентно открыто». Ну правда ж? «Никто под столом не решал», — отметил Локоть. Жаль, что и за столом, где проходят сессии городского совета, перезонировавшего в конце «нулевых» общественно-спортивную зону на «Богданке» под жилое строительство, в этот вечер тоже никто ничего не решал.

Павел Быковских
Фото: Яков Самохин