Простить по-русски

Эра милосердия

В сентябре 2019 г. президент России Владимир Путин помиловал троих осуждённых россиян. На свободу выйдет мать пятерых детей Наталья Сапоцкая, которая продавала наркотики, как отмечено в материалах дела, под давлением со стороны своего сожителя. Оксана Ивасюк убила мужа, который её бил. Милости оказался достоин и 81-летний Алексей Давыдов, порезавший на кухне своего приятеля, давшего ему повод «аморальным поведением». Что под этим подразумевалось, официально не разъясняется.

В 2002–2018 гг. президент России помиловал 890 человек. В нынешнем году милость коснулась ещё 4 осуждённых россиян и 11 украинцев, которых недавно обменяли. Более 900 человек за 17 лет – это много или мало? Смотря с чем сравнивать – ведь институт помилования в России всю дорогу мотыляло из одной крайности в другую.

Первое упоминание о помиловании на Руси восходит к XI веку, когда князь Владимир Красное Солнышко перестал казнить преступников, а на упрёки отвечал: «Боюсь греха». 700 лет спустя набожная Елизавета Петровна примерно по той же причине сделала Россию первой в Европе страной, законодательно отменившей смертную казнь. Об этом редко пишут в литературе, поскольку продержалась инициатива недолго и на общий дискурс никакого влияния не оказала.

В советские времена комиссия в составе генпрокурора, главы МВД, министра юстиции, председателя Верховного суда миловала чисто символически одного из тысяч. В 1992 г. указом президента Бориса Ельцина была создана Комиссия по помилованию при Президенте РФ под руководством писателя и правозащитника Анатолия Приставкина, костяк которой составляли представители общественности. Председатель сформулировал кредо комиссии: «Помогать всем, кто безопасен для страны». Как справлялись, непонятно: в иные дни рассматривали по 500 (!) ходатайств и вряд ли имели возможность вникать в обстоятельства каждого дела. По словам Приставкина, за 9 лет существования комиссии Ельцин ни разу не отклонил её предложения.

Вот лишь некоторые из помилованных по представлению комиссии Приставкина (по данным Генпрокуратуры):

– Ким Григорий Васильевич, 1961 г. р. Организовал банду, совершившую за два месяца 14 разбойных нападений. Три убийства. Помилован в 1994 году;

– Михайлов Геннадий Александрович, 1960 г. р. Убил начальника цеха, в котором работал, потом ещё двух осуждённых (уже в тюрьме). Помилован в 1993 году;

– Стаховцев Пётр Ефимович, 1945 г. р. (бывший старший инспектор охраны Иркутской области). Вооружённые нападения, два убийства. Помилован в 1994 году;

– Бровкин Валерий Викторович, 1965 г. р. Изнасилование и убийство двух девочек – 11 и 6 лет. Помилован в 1994 году;

– Моисеев Борис Сергеевич, 1938 г. р. Убил топором свою сожительницу, дочь 12 лет и сына 10 лет. Помилован.

Всего комиссия помиловала 55 тысяч человек. Самый длинный список счастливцев пришёлся на первый год президентства Владимира Путина – 12, 8 тыс. фамилий. Но вскоре милостивого Приставкина во главе комиссии сменил генерал Виктор Иванов, долгое время работавший в аппарате КГБ-ФСБ. В 2002 г. из 2565 поданных ходатайств до президента дошли лишь 118, результате были помилованы лишь 27 человек. Вот некоторые из отклонённых комиссией Иванова ходатайств:

– Мозгунова С.А. Муж и старший сын погибли в автокатастрофе, имеет 4-летнего сына-инвалида. Похитила сумку на общую сумму 920 рублей. Осуждена на 5 лет. Отбыла 2 года 9 месяцев;

– Панкратов В.Н. Пенсионер-инвалид. Похитил 2 электросчётчика на общую сумму 282 рубля. Осуждён на 5 лет. Отбыл 3 года 2 месяца.

– Козлова Е.С. Имеет трёх малолетних детей. Похитила козу на общую сумму 600 рублей. Осуждена на 5, 5 лет. Отбыла 3 года 4 месяца.

По словам Анатолия Приставкина, был проведён анализ 300 прошений, число которых при Иванове рекомендовали сократить в 20 раз. Милости просили преимущественно молодые, более половины – больные и безработные, свыше 50% совершили преступления в нетрезвом виде. Отмечено, что рецидив преступлений среди помилованных составляет 9% против 40% у тех, кто отсидел весь срок или был амнистирован. Вероятно, именно крайности в подходах Приставкина и Иванова побудили президента Путина подписать 28 декабря 2001 г. указ о создании комиссий по вопросам помилования в каждом из субъектов Федерации. Всё логично: сидя в Москве, непросто вникать в судьбу заключённого под Магаданом.

Казнить нельзя помиловать

Согласно уставу, комиссия изучает обращения заключённых и даёт рекомендации губернатору по каждому случаю. Как только глава региона принимает решение, документы отправляются к президенту через фильтр УДП и Минюста. Таким образом, комиссии могли месяцами спорить о чьей-нибудь судьбе, но решала всё только одна голова.

Как рассказал глава комиссии по вопросам помилования Санкт-Петербурга писатель-драматург Алексей Козырев, наибольшие споры на его памяти вызвало прошение от предпринимателя Игоря Логинова, осуждённого по громкому «делу о семи трупах в «мерседесе». В 1994 г. Логинов подвергался жесточайшему рэкету со стороны саранской братвы: его избивали, угрожали семье, требуя денег, которые он был не в состоянии заплатить. Бандиты по-хозяйски вели себя в офисе Логинова: вызывали за его счёт проституток, выбили ему зуб. Он обращался в милицию, но ему ничем не помогли. Зато проблему вызвались уладить залётные таджики Сохибов и Абдуллаев, имевшие военный опыт. По их просьбе Логинов позвонил «крыше» и пообещал заплатить долг, в то время как его сотрудники застилали дерматином пол в подвале офиса, чтобы не заляпать его кровью. На суде Логинов говорил, что не просил таджиков убивать семерых рэкетиров, тем не менее его приговорили к 14 годам лишения свободы.

– Мы приняли решение ходатайствовать о помиловании Логинова, – говорит Алексей Козырев. – Он уже отбыл половину срока, положительно характеризовался. Мы сочли, что выбора у него оставалось немного, он был загнан в угол, боялся за себя и семью. Но нашу рекомендацию не поддержали.

В 2003 г. президент Путин помиловал 186 осуждённых, в том числе 97 женщин – это был жест в преддверии 8 Марта. В 2004‑м милости удостоились лишь 72 человека, а в последующие годы цифры и вовсе опустились до нуля. Последнее относительно массовое помилование случилось в 2011 г.: Медведев помиловал 109 человек. В 2011–2018 гг. показатель удовлетворённых прошений от общего числа ходатайств составил 0, 35%. Постепенно и число обращений в комиссии сократилось в 10 и более раз – даже зэки не хотели терять на бессмысленное занятие время.

Новая волна прошений пошла после помилования Михаила Ходорковского в декабре 2013 года. Но создавалось впечатление, что милуют у нас в основном по политическим причинам. Например, украинская лётчица Надежда Савченко ни о чём не просила, но за неё это сделали вдовы журналистов, в причастности к гибели которых её обвиняли. Без особого шума в 2016 г. помиловали и обменяли на россиян трёх гражданок Грузии, осуждённых за шпионаж, и эстонца Суси Райво в 2017-м.

Это не значит, что простым зэкам в России вовсе не на что рассчитывать. В 2010 г. президент Медведев помиловал Алексея Петкевича из Саратова, который с другом по пьяной лавке украл и продал металлическую дверь электрощитовой в подъезде, чтобы продолжить банкет. А Путин снизошёл до Андрея Тарасова, который дал по лицу пьяному тестю, в свою очередь ударившему жену Тарасова. Хотя тесть на следующий день помер. В России тысячи подобных историй. Почему же везёт единицам?

Преступник в шкафу

Президентам, конечно, ничто человеческое не чуждо. Но правитель вынужден учитывать настроения подданных. Согласно опросам ВЦИОМ, в 2001 г. сторонниками смертной казни за особо тяжкие преступления являлись 72% россиян, а к 2004 г. их стало уже 84%.

Но потом случился Беслан, и в 2005 г. смертную казнь в отношении террористов поддерживали уже 96%. Согласно сведениям социологического факультета МГУ, среди судей и до Беслана 89% опрошенных были за расстрел убийц. И что, прикажете открыть двери колоний? Чтобы потом тебя же, как при Ельцине, тыкали в выпущенных на свободу маньяков и душегубов?

Даже в 2010-е доля сторонников смертной казни никогда не опускалась ниже 60–65%. В 2009 г. Конституционный суд разъяснил невозможность её применения, но норма о смертной казни осталась в национальном законодательстве. Сочетанием свирепости и милосердия мы не похожи ни на кого в мире.

– Китайцы казнят наркоторговцев и коррупционеров ради веры подданных в неотвратимость наказаний, – говорит историк Сергей Ачильдиев. – Но в России такой веры нет: у нас рекордный процент граждан, не доверяющих ни полиции, ни судам. Вопреки распространённому мнению, широкие слои никогда не были склонны к доносам и сотрудничеству с органами. В 1930-е годы стучали не более 3–4% населения, а Сталин требовал от НКВД «повысить показатели». Но выше 5% всё равно не пошло. Нет у нас веры и в исправление заключённых, как в Нидерландах, где удовлетворяют треть прошений о помиловании. Жёсткостью мы похожи на американцев, но они в жизни не дадут приюта незнакомому беглому преступнику, а у нас такие истории сплошь и рядом. Сторонник смертной казни прячет убийцу в сарае, чтобы подчеркнуть своё отношение к властям. Или догадываясь, что сам может запросто оказаться в его положении.

«Аргументы Недели», Денис Терентьев