Трудности перевода
Простому россиянину не понять, зачем вообще Россия 18 лет стремилась в ВТО. Формально из-за того, что в ней состоят 153 страны, весь цивилизованный мир, – как же нашей великой державе остаться в стороне? Но что в реальности? Таможенные платежи ещё в начале 2000-х составляли четверть всех поступлений в федеральный бюджет. Но в ближайшие пять лет пошлины на промышленные товары планируется понизить в среднем с 11 до 8%. Причём сборы за бытовую электронику и фармацевтику сократились более чем вполовину. На мясо введены тарифные квоты, за которые также не нужно платить. Сплошные убытки госбюджета.
Россия – загадочная страна. В Польше или Чехии после вступления в ВТО рядовой потребитель даже щебетал от счастья, потому что вслед за снижением таможенных платежей снизились и розничные цены в магазинах. Но в России последний раз что-то дешевело в далёкие советские времена. В цене свинины таможенные пошлины составляли около трети. Но разве кто-то отметил аналогичное снижение стоимости мяса в магазинах после лета 2012 года? А сегодня, после ограничения импорта, мясо вовсе растёт в цене втрое быстрее инфляции.
Но это не всё. У тех же чехов и поляков прозрение наступило через год-другой после вступления в ВТО. Когда на их рынок без ощутимых таможенных преград вываливались китайские пуховики, французские тракторы, американский полиэтилен. И всё это было намного дешевле местных товаров. Приходилось либо снижать цены и увольнять часть сотрудников, либо брать кредиты и перевооружать производство, либо вовсе закрываться. Собственно, власти любой страны видят в ВТО естественный, но жестокий способ модернизации экономики: бросить всех младенцев в воду и посмотреть, сколько всплывёт.
– Возможно, реформаторы из правительства Медведева надеялись именно на такой сценарий: поставить российского производителя в ситуацию, когда он будет сам себя модернизировать, – говорит экономист Андрей Близнец. – Дескать, если российский токарный станок дороже китайского, то наш промышленник должен сам работать над ценой. А какие у него могут быть резервы, если у него советское оборудование, а кредиты на новое производство разорительны?! Он не может уволить три сотни рабочих – его сожрут власти. Последние постоянно устраивают у него проверки с целью вымогать деньги – это вместо помощи. Вдобавок ещё и субсидировать отечественного производителя в рамках ВТО нельзя. Так какие могут быть «внутренние резервы»?! Поэтому бегство капитала из России бьёт все рекорды, потому что в новых условиях производителю проще признать себя банкротом, вывести деньги и уйти за границу.
Медведевский расчёт на то, что открытость рынка сама по себе насытит его дешёвыми кредитами, новыми технологиями, а коррупция опустится до среднеевропейского уровня, – детская наивность. В этом смысле показателен пример Китая, который Запад тянул в ВТО с 1986 года. Но в Пекине прекрасно понимали, что сначала надо дать окрепнуть экономике, иначе страна превратится в сырьевой придаток и рынок сбыта для западных товаров. Отсюда политика занижения курса юаня, чтобы китайский производитель закрепился на новых рынках. Отсюда дешёвые кредиты и смертная казнь для коррумпированных чиновников. И как следствие: ежегодный рост экономики на 10% на протяжении десятилетия.
В итоге Китай вступил в ВТО только в 2001 г., когда дракон уже заматерел. И вступил на особых условиях. Например, заградительные пошлины на импорт автомобилей, составлявшие 80–100%, только через пять лет упали до 25%. Но это всё равно очень серьёзный барьер: Россия, например, к 2019 г. должна опустить пошлину на автомобили до 15%. Не говоря уже о том, что узлы для собираемых в России иномарок ввозятся куда дешевле. Какой в этом государственный интерес, если отечественный автогигант ВАЗ с момента распада Союза является главным получателем бюджетных дотаций? Эксперты до хрипоты спорят, нужно ли их вообще поддерживать. Но выходит ни два ни полтора: гиганты только-только стали выходить «в ноль», а их отдают на растерзание куда более сильным конкурентам.
Выхода нет
Возможно, в этом и есть главная цель вступления в ВТО: по максимуму освободить федеральный бюджет от нежелательных трат. Ведь именно эту тенденцию мы наблюдаем в медицине и здравоохранении: расходы на сельские школы и больницы сплавляют на регионы, которые тут же добивают всю систему. Точно так же правительство не хочет тянуть на себе помощь российскому производителю. И повод прекрасный: мы вступили в ВТО, мы не имеем права. Как следствие: с уцелевшими заводами произойдёт то же самое, что с провинциальными школами и больницами.
Нельзя сказать, что при вступлении в ВТО Россия не пыталась выторговать себе условия повыгоднее. Но почему-то все преференции достались узкому кругу: банкам и крупным экспортёрам сырья. «Газпром» мог получить доступ к газораспределительной системе Евросоюза.
О банках особая забота. Новых филиалов заморских банков в России не появится ещё несколько лет. Зато команда Медведева с лёгкостью пожертвовала интересами всех остальных хозяйствующих субъектов. Например, только в сфере услуг Россия взяла на себя обязательства облегчить доступ иностранных поставщиков на наши рынки по 116 секторам.
Эти два года дались промышленности очень тяжело. Ожидания после вступления в ВТО были самые мрачные. Например, прогнозируя крах предприятий лёгкой и текстильной промышленности, банки подняли ставки по кредитам до 14–16%. Даже ранее согласованные кредиты перестали выдавать, не стесняясь называть причину: «в связи с вступлением в ВТО». Нельзя сказать, что украинский кризис и обмен санкциями спасли российского производителя. Но он перепутал все карты и поставил Россию перед необходимостью модернизации не на словах, а на деле.
– Россия вступила в ВТО на кабальных условиях, и это повлияло на нашу экономику куда больше санкций, – говорит директор Института проблем глобализации Михаил Делягин. – Самый большой отток капитала в этом году наблюдался в январе, а санкции начали вводить лишь весной. Но выход из ВТО юридически невозможен, потому что это – торговое соглашение без срока давности и без механизма расторжения.
Тем временем споры и судебные разбирательства по поводу санкций в самом разгаре. Ещё весной постоянный представитель США при ВТО Майкл Панки заявил, что западные санкции против России не нарушают правила и нормы организации. Зато ответные меры Кремля в Евросоюзе сочли «политически мотивированными», и в суд ВТО полетели первые иски. Едва ли не первой пожаловалась Польша, которая активнее всех требовала «наказать Кремль», а теперь недовольна запретом на импорт в Россию своих овощей и фруктов.
Бесспорно, ни одно государство в истории не добивалось экономического развития без использования протекционистских механизмов. Но, размышляя о перспективах выхода из ВТО, нельзя забывать, что диагноз «рецессия» нашей экономике ставили до вступления и тем более до санкций. Сколько бы ни говорили о врагах на Западе, самый главный враг у нас всё равно внутри. Необязательно это конкретный член правительства. У крупных корпораций сформировался менталитет иждивенца. При любых проблемах им проще украсть или выдоить из бюджета, чем заработать. Вот и сейчас они не столько наращивают производство или ищут партнёров в Азии и Латинской Америке, сколько требуют из казны денег на самые сомнительные проекты. И – самое печальное – получают, потому что под такой запрос давно сформировалась каста высокооплачиваемых лоббистов. Вряд ли стране нужен такой именно протекционизм – не важно, с ВТО или без.
Денис Терентьев, «АН»
