Голосистые песни и задорные танцы дивчин и хлопцев в национальных украинских костюмах сразу же задают мажорное настроение.
Далее, как и в повести у Гоголя: ночь, лес, глушь и трое бурсаков (богослов Халява, философ Хома Брут и ритор Тиберий Горобец), сбившись с дороги, выходят к хутору. Они уговаривают старуху-хозяйку пустить их на ночлег.
Затем градус постепенно нагнетается. И ведьма со словами «суженый мой, ряженый, бесом обряженный» овладевает горемыкой Хомой. Она — сюжет за сюжетом — превращается из сгорбленной старухи в стройную пластичную «нагую» даму с длинными седыми волосами, а потом, согласно хронологии первоисточника, в очаровательную диву в белоснежном наряде — то ли невесты, то ли покойницы. «Красота страшная, пленительная, восхитительная, пронзающая холодом», — пропоёт о ней обреченный на смерть философ. Надо отметить, что вся музыкальная составляющая спектакля написана новосибирским композитором Андреем Кротовым.
Сцены жути на протяжении спектакля чередуются с бытовыми, отражающими жизненный уклад простого украинского народа, любящего и попеть, и выпить, и в игры поиграть, и истории повспоминать.
Между ужастиками ( вурдалаками, вампирами, удинами) и хуторянами, как между жизнью и смертью, стоит безутешный сотник, потерявший дочь-Панночку и одержимый ради ее последней воли согнуть всё и всех в бараний рог. «Сотник ради дочки своей все сделать готов, а другим не сносить непокорных голов», — таков его девиз.
Сценография и декорации хорошо реализуют образ премьерного спектакля. В центре — человек в кругу обступившего его мрака, из которого вырывается нечисть.
Надо заметить, что в этом мистическом хорроре ни в одной сцене не использована религиозная символика. Захватывающая постановка изначально планировалась так, чтобы, пощекотав зрителям нервы страшилками, ни коим образом не задеть чувств верующих.
«Работа над оформлением велась еще с лета. Мы отказались от буквальных изображений мест действия: церкви, ярмарки, дома сотника. У нас не использованы изображения икон, крестов, какой-либо другой церковной атрибутики», — рассказал художник-постановщик «Вия», петербуржец Кирилл Пискунов.
.
Основные партитуры спектакля — дуэт Хомы и Панночки (двух уносящихся в бездну страстных тел) и дуэт Хомы и Алены (двух душ, улетающих в мир вечного блаженства и любви). Соединяет эти два противоположно направленных вектора главный персонаж, который, пока живой, — марионетка в чьих-то руках — и лишь после смерти обретающий свое истинное Я.«В данном материале для меня существенна центральная тема: победить гоголевских демонов и бесов можно только настоящей истинной верой», — заявил режиссер «Вия» Гали Абайдулов. Для этого в мюзикл введен новый персонаж — юная девушка Алёна, являющаяся единственным противовесом всей бесовщине, окружающей главного героя.
Черные ленты в последних сценах, протянутые от представителей нечисти к Хоме, символизируют его уход во тьму — к дьявольской силе, в мир иной. Но тут же появляется возлюбленная Хомы Алена и протягивает ему белый платок, олицетворяющий чистоту и освобождение души несчастного.
В финале спектакля торжествует массовка чертовщины, медленно вращающаяся вокруг сцены на заколдованном круге. Но не это концовка двухчасового действа. Последний, победный аккорд постановки звучит во время выхода на сцену всех действующих лиц. Одетый во все белое Хома Брут (а точнее его фантом) выходит за руку с любимой Аленой, а Панночка и нечисть присутствуют в этом пространстве совершенно отдельно от них.
И эта извечная мысль, подтверждающая вероятность насильного завладения телом и невозможность присвоения и подчинения души, ставит жирную точку и вселяет надежду. Ведь главный герой жив и любим!
Эльвира Корченко
Фото автора
