Но в то же время есть информация, что вместе с негативной особенностью «омикрона» — ростом контагиозности отмечается то, что при нем заболевание протекает более легко и не грозит столь серьезными поражениями и осложнениями. Так ли это и чего нам ждать от нового штамма? На эти и другие вопросы, связанные с «омикроном», отвечает заслуженный врач России, врач-эпидемиолог, академик Российской академии наук Геннадий Онищенко.
— Геннадий Григорьевич, какое у вас сложилось мнение об омикрон-штамме?
— Ходят легенды, что он создан искусственно, но на самом деле это не так. Просто природа сделала очередной генетический дрейф этого вируса, и он стал более контагиозен. Уже сейчас видно, что и клиника у него заметно отличается: он меньше интересуется нашими легкими, а занимается в основном верхними дыхательными путями, поэтому основная клиника такова: состояние, похожее на грипп, ринорея, заложенность носа, болезненные ощущения в области носоглотки, и так далее.
— Можно ли его назвать менее опасным?
— Стоит ли расслабляться? Нет, не стоит, поскольку никаких данных для этого нет. Да, он протекает более легко, но количество смертей стало увеличиваться. Буквально недавно мы говорили о совсем других цифрах. Происходит вот что: число заболевших растет очень сильно, поэтому трагическая жатва, которую пожинает коронавирус в человеческой популяции в виде умерших, увеличивается.
— Появилась информация, что сейчас, с «омикроном», стали чаще болеть дети. Это действительно так?
— Число заболевших детей увеличилось, но пока мы видим, что болеют они легко. Однако несмотря на зачастую легкое течение, болезнь все равно отнимает здоровье. Пусть и меньше, чем другие штаммы, но отнимает.
— Есть такое представление, что «омикрон» — это живая вакцина, созданная природой. Дескать, переболеют все потихоньку — и эпидемии придет конец…
— У нас есть два пути приобрести иммунитет: переболеть или вакцинироваться. Я за второй вариант. Иллюзии легкого течения развенчаны. Вы просто посмотрите статистику: сколько человек умирает от коронавируса в сутки. И только вам решать, большая это цифра или нет. И летальность только увеличивается.
— В каком случае нам снова грозит массовая изоляция?
— Массовая изоляция — это глупость. Но изолировать тех, кто не привит и у кого есть противопоказания для вакцинации — надо. Я сам призвал отправлять таких людей на «удаленку». Конечно, водителя троллейбуса мы на «удаленку» не отправим, поэтому каждый конкретный случай надо разбирать отдельно. А вот так взять и всех посадить по домам, как это сделали в марте 2020 года, не стоит. Но тогда это было оправдано, поскольку на тот момент у нас еще не было вакцины и наша промышленность производила всего один миллион масок в день. Сейчас другая проблема: все есть, но мы ничего не хотим делать…
— Целесообразно ли при каждом ОРВИ делать ПЦР-тест?
— Одно из главных достижений человечества во время коронавирусной инфекции состоит в том, что люди стали более осознанными. Они сами себе покупают тест-систему, сами проводят тесты. Кстати, мы очень быстро создали свои тесты. Как только китайцы завершили полное секвенирование генома коронавируса и опубликовали результаты, мы тут же на основании этого генетического паспорта сделали свою тест-систему. Отвечая на вопрос, скажу так: здесь нужно выбирать разумный баланс.
Потому что, как мы знаем, тесты стоят дорого и кому-то проще ревакцинироваться. Я верю, что скоро наступит время, когда тест-системы будут более доступными, а вакцинирование — индивидуальным. И прежде чем вакцинироваться, я сначала проверю свой клеточный и антительный иммунитет, а также вируснейтрализующую активность и только потом приму решение, нужно ли мне сейчас прививаться или пока хватит той вакцины, которую я сделал.
— Получается, против «омикрона» тоже только одна защита — вакцинация?
— Можно еще уехать на заимку в тайгу, жить там, ни с кем не общаться… Или можно закрыться в квартире, организовать себе одиночную камеру и так жить, пока не закончится пандемия… Других вариантов пока не придумано.
— Изменилась ли с приходом «омикрона» схема лечения?
— Месяц назад у нас была утверждена новая схема — это уже 14-й пересмотр стандартов лечения. У нас и при более страшных штаммах с точки зрения клиники большое число заболевших находилось на амбулаторном лечении. И это было правильно. А сейчас число амбулаторных больных при нарастающем росте заболеваний увеличивается. Если у человека идут проявления в носоглотке, а легкие чистые — то почему бы и нет? Так что организационно это точно меняется.
— Если говорить об осложнениях, то у «омикрона» они слабее, чем у «дельты»?
— Пока при росте заболеваний нагрузка на реанимации не увеличилась. И это можно считать косвенным признаком. В реанимацию попадают только очень тяжело больные. Там им дают кислород и переводят на управляемое дыхание, потому что легкие не справляются. Но тот, кто привьется, до реанимации точно не дойдет. И в подавляющем числе случаев не будет госпитализироваться. Но в «красную зону» везут не только тяжело больных, но и тех, кто, допустим, проживает в общежитии или в малогабаритной квартире с другими людьми. Так что давайте не лезть в дебри — пусть с этим разбираются медики, которые, несмотря на запредельную занятость, пытаются это делать научно.
— Как вы думаете, почему российские вакцины до сих пор не хотят признать в других странах?
— Я называю это политическим цинизмом и политической бесчеловечностью по отношению к здоровью людей.
— Может ли «омикрон» стать завершающим пандемию штаммом?
— Вполне. К маю все может закончиться — нужно только привиться или переболеть. Но нужно понимать, что ситуация будет зависеть не только от нас, но и от наших соседей.
Елена Соколова
(ИА «Столица»)
