За забором — одно из самых закрытых лечебных учреждений всего востока России. Психиатрическая клиника. Для тех, кто нарушил закон. И признан невменяемым. Нас пригласили врачи. Сотрудники службы исполнения наказания пустили – быстро. На входе сдали телефоны, сумки, паспорта. Взамен выдали бумажку с номером. Чтобы на выходе вернуть имущество.
Решетка, еще решетка. Кругом колючая проволока. И взору открывается большая территория, поросшая деревьями. Нас встречает местный Полкан. Грозно и усиленно лает.
«Не бойтесь, — успокаивают провожатые, сотрудники ГУФСИН. – Не укусит. Для проформы полает, да пропустит. Мы же с вами».
Так и вышло. Идем дальше. За деревьями виднеется – два корпуса больницы. Всюду – решетки на окнах. Тот же «пейзаж» и внутри. Длинные больничные коридоры. На каждом повороте решетка, которую без ключа не преодолеть. Нас сопровождает хмурая охрана ГУФСИН, оттого решетки распахиваются быстро.
Больница открылась летом, но большинство отделений пока пустует. Пациенты приезжают постепенно – со всей Сибири и Дальнего Востока.
В палатах-камерах — насильники, убийцы, поджигатели, педофилы. В каждой — видеокамера. Картинку аппаратура передает на монитор охраннику, который сидит тут же – в коридоре. Можно до мельчайших подробностей разглядеть, кто, чем занят, у кого, что в руках.
Вот в одной из палат, как зверь в клетке, мечется парень. «Боевик». Так его зовут сотрудники службы исполнения наказаний. Рассказывают, когда поступил, сразу же вырубил своих соседей по палате. Санитары еле-еле смогли скрутить. Он кричал: «Я – боевик. Всех убью!» Усиленная медикаментозная терапия сделала свое дело. Парень стал чуть спокойнее.
Тут же в соседних палатах – убийца полицейского, наркоман, который порешил родную мать за то, что отказала давать ему денег на очередную дозу. Есть и тихий алкоголик. Он принес как-то в столовую пластиковую бутылку, налил в нее горячей воды из-под крана. Сидит, крошит в нее хлеб. У него спрашивают: «Зачем?». Отвечает: «Бражку делаю». Санитары бутылку отобрали бутылку. Долго плакал. Кстати, санитары тут сплошь шкафоподобные, как на подбор. Специально набирают не просто мужчин, а чтобы были — покрепче и стрессоустойчивее.
После продолжительных переговоров с врачами добираемся до самих «пациентов». Но под надзором они откровенничать не спешат. Тихий парень Антон, его здесь называют – поджигатель, попал сюда за то, что решил сжечь машину обидчика своей сестры. Машина осталась цела, а он попал в тюрьму. На суде парня признали — невменяемым. Несколько лет лечился в Томске. Теперь — в Новосибирске.
Пустые глаза, заторможенная реакция. Заученно твердит о хорошем питании, лечении, времяпровождении. И телевизор-то они смотрят, и книжки читают, и в домино, шашки играют. Не жизнь, а сказка, если не смотреть на окна с решетками.
Все пациенты – узники лечебницы находятся здесь не пожизненно.
«Конечно, выходят, – говорит Ирина Калашник, заведующая отделением № 2 Новосибирской психиатрической специализированной больницы с интенсивным наблюдением. – Мы выводит их в нормальное состояние. На это уходит в среднем – шесть лет. Затем суд снова решает об изменении видов принудительного лечения».
«Принудительное лечение на сегодня самое разработанное лечение в психиатрической службе, — уверен доктор медицинских наук, главный врач Новосибирской психиатрической специализированной больницы с интенсивным наблюдением Владимир Дресвянников. – Все четко и однозначно. Потому что длится оно не один день, и не месяц, а годами. Другой вопрос, как они будут вести себя на воле? По статистике рецидив небольшой: три-шесть процента из общего числа пациентов могут снова взяться за старое».
Пока мы общались с главным врачом, пациентов начали выводить из палат-камер на прогулку. Поверх больничных цветных пижам выдали темные куртки-спецовки. И строем, под надзором – на прогулку.
«По лесенке идем. Никуда не лезем. Ни с кем не разговариваем. Подходим — туда! Лицом к стене! Поехали! Поехали! Поехали!» – подгоняет санитар.
Пациентам гулять по территории запрещено. На улице они тоже за решеткой. Такая мера безопасности не лишняя, уверены сотрудники службы исполнения наказания. В Костромской психиатрической клинике подобного типа недавно произошло ЧП. Одного, якобы, исправившегося пациента допустили до работ по благоустройству территории. Подметал, убирал … и присмотрел медсестру. Дождался удобного момента и напал на женщину. Изнасиловал, а затем разделал на мелкие кусочки. Все, что можно было, спустил в унитаз. Остальное в кустах прикопал, сверху — забетонировал. Все необходимое нашел здесь же – у стен больницы. Несчастную медсестру, точнее то, что от нее осталось, искали больше месяца.
Таких психиатрических клиник на всю Россию – единицы. За Уралом – новосибирская – единственная. В отделениях мест на 200 человек. Постепенно сюда свезут спецконтингент со всей Сибири и Дальнего Востока.
Иван Поляков
Фото автора
