Смешной и трогательный призывник Саша Шаталов в фильме Георгия Данелия «Я шагаю по Москве» — таким Женю Стеблова увидела и полюбила вся страна. Потом была военная драма «До свидания, мальчики», где он сыграл главную роль, лирическая комедия «Вас вызывает Таймыр», маленькая, но яркая комическая роль в «Рабе любви», роли в фильмах «По семейным обстоятельствам», «Сибирский цирюльник», «День выборов»… И еще порядка ста ролей в различных фильмах, и более полусотни — в спектаклях. Он уже много лет преподает актерское мастерство, пишет время от времени книги…
А еще он очень интересный собеседник — и вам, надеемся, придется вскоре с этим согласиться. Нам удалось поговорить с Евгением Юрьевичем и про его юбилей (и узнать, как народный артист России отмечает свое 75-летие), и про студентов и дистанционное образование в пандемию, и даже про социальные сети (которые юбиляр, как оказалось, не жалует)...
«Театр — это образ жизни»
— Евгений Юрьевич, поздравляем вас с юбилеем! Как отметили праздник?
— Это же не первый у меня юбилей. И все варианты юбилеев я уже пережил, начиная с 50-летнего! (Смеется.) Были и пафосные, и менее пафосные… В этот раз мы с супругой просто пошли вечером поужинать. А первую половину дня я был как бы оператором колл-центра: я даже толком позавтракать не мог — все время звонки! Потом сыграл спектакль, и в театре коллеги тоже поздравили… Так что все прошло спокойно и нормально.
— Вам никогда не хотелось сменить профессию, уйти на какое-то время со сцены?
— А я уходил со сцены на время, было такое в моей биографии. Правда, это было вынужденно. Где-то в середине 70-х годов я попал на съемках в Чехословакии в аварию, был травмирован, моя рука перенесла три операции. Я лежал в клинике в Праге, и это был сильный стресс. Играть какое-то время я не мог — рука не работала должным образом, я тогда думал, что мне придется заниматься только режиссурой… Единственное — я жалею о том, что не снялся из-за этой аварии в роли Николая Трилецкого в картине моего друга Никиты Михалкова «Неоконченная пьеса для механического пианино» (эту роль Никита Сергеевич исполнил в фильме сам. — Прим. авт.)
— Какую нетипичную для вас роль вы бы сейчас сыграли? Или, может, есть уже интересные предложения от режиссеров?
— Я вообще играть не хочу — мне надоело все это дело! (Смеется.) У меня нет никаких таких планов о новых съемках. Я к этому сейчас, в 75 лет, так отношусь. А в молодости я все хотел: и играть в спектаклях, и сниматься в кино. И мое счастье и Божий промысел — что я попал в свое кино… А что касается в целом ролей и выбора фильма, где сниматься... Актерская профессия и мастерство — это инструмент. Для меня главное — тема. Вот если тема фильма меня заинтересует — тогда я в это дело включаюсь. Я, например, играл Баха. Глупо себе ставить цель сыграть этого великого композитора, потому что толком никто не знает, каким он был. Но я его сыграл так, как я его чувствовал — через музыку и так далее... А так, желания без конца играть и показывать: «Ах, какой я!» — это меня уже не волнует…
— К театральным ролям это тоже относится? Все же сейчас вы чаще в спектаклях играете, чем снимаетесь…
— Театр — это другое: это образ жизни! Это можно сравнить с тем, когда вы ходите в гости к каким-то знакомым людям, которые вам нравятся. И вот когда ты приходишь в театр — ты приходишь в атмосферу, к созданию которой ты причастен. Это уже определенная привычка такая существует... И потом, каждый раз ты играешь как-то по-новому... А самое хорошее в театре — когда ты сам себя удивляешь.
«Поиск — это цепь сомнений»
— Были ли роли в кино, в которых вы сомневались? Или жалеете, что вы их сыграли?
— Сомневаюсь я всегда. Творческий поиск — это цепь сомнений. Я очень критически отношусь к работе своей, в частности. Но при этом мне нужно и восхищение тоже — иначе ты станешь закомплексованной человеком, потеряешь в себя веру. Но я ни одной роли не провалил, сказать честно... Я никогда не добивался ролей — так сложилась моя судьба. В конце первого курса я уже стал сниматься. И, если говорить современным сленгом, к окончанию института я уже был звездой! (Смеется.) Хотя этот термин я не любил и внутренне стеснялся. Успех был большой, но мне казалось, что это какое-то наваждение и обман, и он скоро раскроется и будут бить! (Смеется.) Это я шучу, конечно…
— У вас нет отрицательных ролей в кино. Как так получилось?
— Я не люблю негатив играть, не люблю погружать себя в деструкцию — я отказывался от таких ролей. Как-то мне предлагали в одном телевизионном сериале отрицательного персонажа, роль была выигрышна в материальном плане, и сериал потом хороший получился, я видел. Но я отказался. Я характерный артист, но — с нравственным стрежнем. Сейчас, к моему юбилею, по телевидению много картин показывали. Две первые работы — «Я шагаю по Москве» и «До свидания, мальчики» — они стали уже такой киноклассикой... Я помню, какую я ответственность ощущал, когда снимался в фильме о войне. Это поколение моего отца, моих родителей — когда эти молодые мальчики сразу после школы идут на фронт… Еще скажу, что мне в целом играть отрицательные роли легче, это для меня как семечки — потому что они выгоднее, потому что это яркое проявление характера. Сыграть убедительно положительную роль — это сложнее...
«Чем удивлять будем?»
— У вас в свое время вышли две книги — «Не я. Повести, рассказы, творческий портрет» и «Против кого дружите?». Это больше хобби? Планируете еще выпустить что-то?
— Я отношусь к этому серьезно. Я это даже больше это люблю, чем играть — потому что никто не мешает! (Смеется.) Наверное, я могу сказать о себе в какой-то мере, что я писатель. Но пока я не переживу что-то, что меня подвигнет к тому, чтобы что-то еще написать — у меня нет в этом потребности... Если бы у меня был дар графомании, который должен быть у всякого хорошего писателя — я бы вообще ушел в литературу. А у меня этого дара нет: я человек импульсивного темперамента. Это нужен такой маховик... Я дружил с нашим классиком отечественной драматургии Леонидом Зориным. Он говорил мне: «Я с утра, Женечка, сажусь к письменному столу — и первые полдня, как у станка, работаю, не отходя». У меня такой потребности нет, в силу моей разной детальности. Я артист, поставил несколько спектаклей, я преподаю, и это мне тоже доставляет удовлетворение...
— Сейчас многие известные люди заводят свои страницы в социальных сетях. У вас случайно нет такой? Или, может, просто просматриваете чьи-то посты ради интереса?
— Я социальными сетями не интересуюсь. Я не понимаю, когда человек говорит: «Смотрите: я сегодня встал, вот какой костюм надел, вот что с утра ел, вот что приготовил». У покойного замечательного артиста Юры Богатырева, с котором мы были в хороших отношениях, была замечательная фраза, которую он мне часто говорил: «Женя, это из жизни насекомых». И вот я к этому так отношусь. Сейчас все могут выйти в прямой эфир. Но, как старые артисты говорили: «Чем удивлять будем?» С какой целью? Я не понимаю. Но не осуждаю… Для того, чтобы действительно удивить людей, надо в сердце к ним войти…
«Звезда квартиры №29»
— Вы сказали, что преподаете. Как с приходом пандемии справляетесь с этой деятельностью? Тоже ушли в онлайн?
— Я давно преподаю, с 80-х годов, выпустил уже несколько курсов в ГИТИСе, несколько лет работаю в Институте театрального искусства имени Иосифа Кобзона. Там у меня сейчас студенты на втором курсе. Мне недавно ректор позвонил и говорит: «Евгений Юрьевич, а вы можете онлайн преподавать?» Я говорю ему: «Дорогой мой, преподавать актерское мастерство онлайн — это секс по телефону. Это нереально!» (Смеется.)
— К вам сложно попасть на курс? Что в первую очередь хотите увидеть в вашем студенте?
— Личностное начало — это главное. На человека должно быть интересно смотреть, и у него должен быть талант. Когда я принимаю абитуриентов, мне достаточно одну или две минуты для того, чтобы определить: имеет право эта девушка или этот молодой человек учиться этой профессии. Есть у меня такой дар. Но я не могу предсказать, как сложится его судьба — это другой фактор. Вот часто кому-то говорят: «Гениально!» — или маломальское умение называют талантом… Я это классифицирую по-другому: есть способность и дарование к чему-либо — например, к музыке или лицедейству. И есть талант. Это иное качество, это дарование и способность плюс еще одно: способность к саморазвитию. Талантливый человек не может сделать пошлость. Это как музыканты с абсолютным природным слухом: они физически заболевают, когда слышат фальшь… Сейчас даже вспомнил историю на эту тему…
— Расскажите!
— Как-то я был председателем жюри одного кинофестиваля в России. И был там наш замечательный композитор Владимир Дашкевич. Он подошел ко мне и говорит: «Женя, ты ближе к руководству фестиваля — спроси, нельзя ли меня в гостинице, где мы живем, переселить в другой номер?» — «А в чем дело?» Он мне отвечает: «Да там внизу ресторан, и там скрипач фальшивит — я это слышать не могу!» Мы договорились, чтобы его переселили, я помог из номера в номер вещи переносить. И потом он мне рассказывает: «Только я устроился, и на следующее утро — робкий стук в дверь. Открываю, стоит человек и говорит: «Вы знаете, я скрипач из местного оркестра, играем в ресторане. Не могли бы вы меня прослушать». Володя чуть не закричал после этой фразы! (Смеется.) Это как рок какой-то! И, возвращаясь, к нашему вопросу: гении — это люди, которые открывают новые пространства в искусстве. Это не степень таланта, а просто иное качество. Сейчас про многих говорят и пишут: «звезда». Понятие «звезды» — это же коммерческое понятие. Оно стерло оценочные какие-то реакции зрителя или критики. Что значит «звезда»? Я с детства хотел быть артистом и устраивал дома кукольные спектакли. Получается, что я был звездой квартиры номер 29? Все это как-то нелепо и смешно. Одна наша артистка хорошо сказала, что звезд много, а артистов мало. Так и есть…
— Есть еще понятие — успех, в том числе и коммерческий…
— Для меня вообще успех не тогда, когда зрители от восторга визжат, а тогда, когда мне удается какое-то позитивное влияние на их душу осуществить. Я вообще считаю целью — применительно к себе к своей творческое работе — своеобразное целительство. Если я кому-то облегчил жизнь, ему стало легче — то считаю, что цель достигнута. А поражать, устраивать какие-то скандалы — не царское это дело… (Смеется.)
Валерия Шелованова, фото Вадима Тараканова
(ИА «Столица»)
