— Нередко в актерскую среду приходят из актерских же семей. А вы?
— Моя мама — медицинский работник, папы не было, а отчим художник. В 12 лет я увлекся уличной культурой: читал рэп, рисовал граффити на чем только можно, ну и конечно, танцевал. В 16 лет приехал в Москву. И там, прогуливаясь по ВДНХ, увидел, как возле главного входа танцуют ребята. Я дождался, когда они устроят перерыв, вышел и станцевал на их площадке. Собралась целая толпа. Ребята это увидели и предложили остаться, поработать в их команде. Но я был провинциально доверчив и наивно полагал, что меня здесь все ждут. Реальность оказалась жестче, жить пришлось на улице. Так что, получается, я в искусство пришел с улицы.
— Выходит, о сцене вы мечтали с детства?
— Не совсем так. В детстве летом всех моих друзей возили на море, а я никуда дальше пионерского лагеря в тульской области не ездил. Наверно, поэтому мечтал стать дипломатом и объехать весь земной шар. Впервые на море я оказался в 18 лет.
— Поменять дипломатическую карьеру на актерскую — это смело. Как пришли к этому решению?
— В первом классе бросил курить, а не начал. Позже, в 12 лет, помыл первую машину. Помню, что владелец машины заставил ее перемывать. На первую зарплату купил пачку сигарет и бутылку пива, почувствовал себя страшно самостоятельным и решил, что надо все делать самому. С тех пор так и есть. А как такового решения я не принимал. Просто действовал. В Москве с улицы меня пригласили в достаточно известное театрализованное шоу «Урбанс». В какой-то момент наше шоу оказалось в России на пике популярности, и расти в танцах дальше было некуда. Мы отправились на трехмесячные гастроли в Китай, где передо мной встал, наверное, самый важный в жизни вопрос: куда двигаться дальше? Хотелось развития. После возвращения из Китая меня начали приглашать на кастинги.
— У вас тогда уже появилась семья?
— Не появилась, она изначально была. Вместе со мной жили мама и младший брат, которых я перевез в Москву. И именно мама сказала мне, что все сомнения от лукавого, и убедила меня встретиться с Мариной Голуб. Марина Григорьевна согласилась посмотреть меня, но предупредила, что будет честна и сразу скажет, стоит ли мне вообще замахиваться на актерскую профессию. Я пришел к ней в гримерку после спектакля, подарил цветы. Мы о чем-то горячо беседовали, но я совершенно не помню, о чем, потому, что думал только об одном — как бы сейчас от волнения не забыть всю подготовленную программу. Но когда я предложил ей что-нибудь прочесть, она сказала, и это прозвучало как приговор: «Уже не нужно, все с тобой понятно — надо поступать!»
— Вы сказали, что пришли в искусство с улицы, а известны стали благодаря роли мажористого интерна, а теперь уже врача Глеба Романенко.
— Я увидел какие-то свои черты у Глеба в молодости. Хотя обстоятельства моей жизни и жизни Глеба абсолютно разные, но я подарил ему часть себя: например он, так же как и я, слушает The Doors. В противном случае он получился бы плоским, как нарисованный на бумаге. В отличие от других персонажей, у Глеба за пять сезонов прошла целая жизнь, и покидало его изрядно. Да, во многом мы разные. Наверное, еще в глубоком детстве мне хотелось, чтобы моя жизнь была похожа на жизнь Глеба. Может, поэтому я и сыграл этого персонажа.
Фото канала ТНТ
