Внучка Светланы Немоляевой и Александра Лазарева-старшего, дочь Александра Лазарева-младшего, сама уже давно уже состоялась в профессии. Но до сих пор испытывает неловкость, когда ее называют актрисой — ей есть, с кем себя сравнивать, и до них, она считает, еще расти и расти… И до сих пор тяжело переживает уход из жизни своего любимого дедушки — хотя с того горького события прошло уже 10 лет. И хранит в душе теплые воспоминания: ведь знаменитый дед любил ее больше всего на свете!
Полина Лазарева играет в том самом Театре им. В. В. Маяковского, где она, собственно, и выросла — и как человек, и как актриса. А кроме того — снимается в кино, а также исполняет песни в составе своей группы, а с недавних пор еще и ведет телепередачу «По секрету всему свету» на телеканале «Россия». То есть, достаточно разносторонняя творческая личность. И как оказалось, интересная собеседница с открытой душой. Нам удалось поговорить с Полиной и о семье, и о личном, и о профессии, и о дорогих сердцу воспоминаниях…
Детство без конца
— Полина, какое ваше самое первое детское воспоминание?
— Сейчас уже понять, где помню, а где придумала, сложно. Но в памяти хранится, как дедушка забирал меня из детского сада: там была бесконечная, как мне тогда казалось, дорожка, и когда в конце ее появлялся дед — я бежала навстречу и прыгала в его распахнутые руки…
— Каким дедушкой был Александр Сергеевич (Александр Лазарев-старший, народный артист России. — Прим. авт.)?
— Бесконечно любящим. Дедушки нет уже 10 лет, но я думаю о нем каждый день. Дед просто сошел с ума сразу, как меня принесли из роддома. Это был предмет насмешек окружающих. Что бы ни сделала — дед считал, что это абсолютно гениально, и нет никого талантливее и способнее, краше и умнее, чем я. Так, как он меня любил, никто никогда не любил и никто никогда не полюбит…
— Когда вы поняли: все, детство кончилось?
— Если несерьезно — когда узнала, что моя мама ждет ребенка. Я подумала, что теперь все внимание обожающих меня бабушек и дедушек переключится на непонятного орущего ребенка, которого я, между прочим, не просила. Меня вполне устраивало, что весь мир крутится вокруг меня. Но смущало это только первое время… А если серьезно — когда не стало деда, мы все как-то очень повзрослели… Но я думаю в глубине души, что окончательно мое детство не кончилось, и я не знаю, повзрослею ли совсем когда-нибудь… (Улыбается.)
Спящая под столом
— В вашей семье — столько актеров! Это как-то сказывалось на воспитании?
— Сказалось, скорее, то, что все всегда много работали, и меня не с кем было оставить, и приходилось таскать меня за собой везде. С педагогической точки зрения, наверно, неправильно, что у меня не было никакого режима. Бывало, уже ближе к ночи официанты подходили к родителям и говорили: «Если вы вдруг будете искать свою дочь — она спит вон под тем столом». Им становилось стыдно, они хватали меня и бежали домой…
— Неужели бабушки и дедушки не призывали их к порядку?
— Ой, они и сами меня с собой брали! Помню, как ездила с бабушкой (имеется в виду Светлана Владимировна Немоляева, народная артистка России. — Прим. авт.) на все гастроли, ходила на спектакли. Со мной по очереди занимались артисты, гримеры, костюмеры… Точно так же проводила время и с папой (Александр Лазарев-младший, народный артист России. — Прим. авт.). Вокруг всегда было много народу, я общалась с замечательными людьми, впитывала что-то…
— А как же «побыть одной»?
— Иногда хочется, но это желание очень быстро пропадает. Мы совершенно счастливы вместе. Хотя со стороны это выглядит странно, но мы и путешествуем большим и громким цыганским табором…
— Но иногда, наверное, следовало родителям «надавить авторитетом»?
— Мне кажется, я с детства была очень правильная. У меня и переходного возраста — со скандалами и противостоянием — не было. Да никто и не навязывал свое мнение, чтобы я могла в порывах юношеского максимализма отрицать его. Родители не диктовали мне, как жить мою жизнь — могли посоветовать, но у меня создавалось впечатление, что в глобальных вопросах выбора последнее слово всегда оставалось за мной: куда поступать, с кем общаться… У нас все было полюбовно. Не знаю, чья это заслуга — возможно просто удачное совпадение характеров. Зато хвалили меня часто! Я очень неуверенная в себе, и без обильной похвалы не знаю, что бы из меня получилось…
— У вас есть младший брат — его тоже везде брали с собой?
— У Сережи с малых лет было расписание президента. В итоге он вырос потрясающим парнем с великолепным чувством юмора. Иногда он бывает неправ — в силу возраста и каких-то юношеских заблуждений — но я им восхищаюсь, потому что мне в детстве не хватало наглости — в хорошем смысле этого слова… Стараюсь у него учиться…
Главные ориентиры
— В прошлом году мы были «заперты» ковидом, и для многих семей это стало тяжелым испытанием…
— Мы всей семьей — включая кошку Дуню и собаку Феню — уехали на дачу. Конечно, мы не понимали, что это такое и чем это всем нам грозит — а когда это закончится, до сих пор непонятно… Вещей взяли на три-четыре дня, а зависли там на четыре месяца… Последний раз я на даче столько жила лишь в глубоком детстве. Мне нравилось, что появилось много свободного времени, и я смогла прочесть все книги, до которых руки не доходили, фильмы посмотрела… Конечно, это расслабляет… И после того, как мы вышли снова на работу, вернуть рабочий тонус было сложно. Но ничего — лишь бы все были здоровы…
— В ситуации, когда ваши родные становятся коллегами — каково сниматься с папой, выходить на сцену с бабушкой?
— Они у меня оба — выдающиеся артисты и талантливые партнеры. Да я даже работала с папой и с бабушкой одновременно! Например, сериал «Дипломат» (сейчас идут съемки второго сезона. — Прим. авт.) Правда, совместных сцен в первом сезоне было очень мало. И уж если мы вместе в кадре — то для меня это большое счастье и удовольствие! Объясню, почему: мне надо какое-то время, чтобы освоиться на площадке. А когда рядом твои родные — то с ними очень комфортно!
— Родные наверняка приходят и на ваши спектакли. Волнуетесь, нервничаете, отговариваете, смущаетесь?
— И волнуюсь, и нервничаю, но не отговариваю… Родные у меня все — тактичные люди и никогда не скажут лишнего слова, которое может обидеть или демотивировать, а говорят только с большой любовью и по делу. Кстати, мама, хоть она и не актриса, всегда очень хорошо все разбирает и очень точные говорит слова. Всегда очень жду их прихода, чтобы они меня направили…
— Вместо режиссера?
— Когда долго репетируешь спектакль — стираются границы понимания: где ты находишься, что хорошо, что плохо — начинаешь немного «плыть»… Вот и ждешь встречи со зрителем, чтобы понять по их реакции: верно двигаешься или нет. А родные помогают понять…
Вся семья на виду
— Слышала, как с гордостью Светлана Владимировна рассказывала, что вы научили ее пользоваться планшетом!
— Да, она раскладывает на нем пасьянс! Иногда я могу ей прислать какие-нибудь видео или фотографии — она их рассматривает и даже ссылки может открыть, но раз на раз не приходится… С гаджетами бабушка все-таки «на вы». (Улыбается.)
— А чему она учит вас?
— Если это возможно — я стараюсь перенять ее опыт, отношение к профессии, мастерство. Бабушка очень смешно умеет рассказывать. И то, как она владеет залом, как легко импровизирует, шутит, как она свободна — меня каждый раз восхищает! Мы работаем в театре имени Маяковского, вместе заняты в трех спектаклях («Как важно быть серьезным, «Бешеные деньги», «Таланты и поклонники». — Прим. авт.). И она — удивительная, мудрая женщина… Я вижу, как бабушка до сих пор работает над собой…
— Сомневались ли вы в выборе профессии?
— Конечно, сомневалась! Да еще папа и дедушка отговаривали. А вот бабушка — наоборот, с самого детства напевала, держа меня на руках: «Мы будем артистками, мы будем артистками!» Но когда я все-таки решила поступать в ГИТИС, именно дед занимался со мной. У него был очевидный педагогический талант! Даже с таким деревом зажатым, какой была я, он смог сделать программу. Так что мое поступление — его заслуга.
— А не фамилии?
— Ой, это тема, преследующая меня! Как ни крути — будут считать, что если Лазарева, то блатная. Я сначала по этому поводу нервничала, зажималась, а сейчас понимаю, что от этого никуда не деться, и надо смириться. Фамилия — фамилией, но работать-то мне, на сцену выходить и доказывать свою состоятельность — мне. Надо расти, совершенствоваться…
— Еще можно «спрятаться» за фамилию бабушки, например…
— Но мне и тут «не повезло»! (Улыбается.) Брат бабушки Николай Владимирович Немоляев — кинооператор. Их папа, Владимир Викторович Немоляев, работал кинорежиссером, а мама, Валентина Львовна Ладыгина — звукооператором на «Мосфильме». Обожаю слушать про них истории: они были удивительные, неординарные, очень свободные, несмотря на свое время, очень творчески увлеченные и совершенно не бытовые…
— Есть шанс зазнаться…
— Вряд ли я его реализую. После института было очень неловко и хотелось выйти в окно, когда меня представляли актрисой… Как можно так говорить обо мне, когда есть Инна Михайловна Чурикова, есть бабушка моя… Сейчас немного привыкаю, но все равно не могу сказать о себе: я — актриса!
По секрету
— Вы пришли впервые в театр имени Маяковского маленькой девочкой за ручку с бабушкой и дедушкой. Выпускницу ГИТИСа тоже они привели?
— Позвали. Я думала, что после института на меня набросятся все киностудии мира и будут меня постоянно снимать, но этого не произошло! (Смеется.) О театре я не мечтала, и уж тем более не хотела идти в театры, занятые моими родственниками. В период простоя Евгения Павловна Симонова предложила попробоваться в Маяковку в спектакль «Месяц в деревне». Хотела корректно отказаться, посоветовалась с дедушкой, а он сказал: «Отказываться только из-за того, что кто-то что-то может подумать, неправильно. Надо воспользоваться шансом — и рвать ленточку!» Попробовалась — взяли, я репетировала-репетировала — и незаметно для себя оказалась в труппе…
— Вы снимаетесь в кино, играете в театре, поете. Что ближе, что первично?
— И еще на телевидение устроилась: иногда езжу и веду программу про путешествия «По секрету всему свету» (телеканал «Россия» — Прим. авт.). Уже сняли две программы на Занзибаре, одну в Ростове… Это совершенно новое, иной опыт. И все гораздо сложнее, чем я предполагала… Мне казалось раньше, что это не работа, а мечта: ездишь, путешествуешь, еще и деньги платят… С непривычки даже было страшно. Но потом втянулась, понравилось. Вроде как ты и от себя ведешь передачу — искренне реагируешь, а вроде и сценарий написан…
Справиться с собой
— Вы прекрасно представляете, каково жить с мужчиной-актером. Давали ли себе зарок: «муж-актер — НИКОГДА!»?
— Да, собственно, профессия не имеет никакого значения. Главное — чтоб человек был хороший, а там уж разберемся…
— Мне кажется, вы внутри всегда улыбаетесь. Есть что-то, что может расстроить?
— Болезнь или уход близких. По большому счету, ничто другое не должно быть страшно. Надо научиться находить к любой проблеме правильное отношение и правильную реакцию на нее. Я над этим активно работаю. А расстроить меня может совершенно незначительная фигня: прочитаю какой-нибудь злобный комментарий — и хожу-хожу, думаю-думаю, злюсь на себя… Зачем трачу на это время, что изменится?.. Знаете ли, я со своим рефлексирующим характером справляюсь с большим трудом…
— А что делает вас счастливой?
— Иногда мне кажется, что настроение зависит от того, солнечный день или нет. Летом у меня всегда хорошее настроение, и я счастлива. А когда зима или осень, и все время темно…
— О чем вы мечтаете?
— Самое главное — чтобы мои родные и близкие были счастливы. А с эгоистической точки зрения — хотелось бы состояться в профессии, чувствовать себя уверенной и быть хорошим человеком…
Светлана Марголис, фото Вадима Тараканова, пресс-службы Театра Маяковского и пресс-службы Первого канала
