Николай Цискаридзе в первую очередь боец, а уже во вторую – всё остальное. После такой травмы, какую звезда балета «заработал» на взлете карьеры (разрыв крестообразной связки на колене, неудачная операция, заражение, осложнение и новые мучительные операции), другой бы, наверное, сломался, ушел со сцены – и балетной, и жизненной – навсегда. Но Николай нашел силы не только встать на ноги, но и вернуться в балет. А после стал ректором Академии русского балета. А совсем недавно — ещё и ведущим передачи «Сегодня вечером» на Первом канале. Нам удалось поговорить с Николаем и о балете, и о жизни, и о телевидении…
Дань уважения
— Николай, вы почти семь лет назад зародили традицию: делать ежегодный большой концерт для выпускников Академии балета в Кремле. Почему, на ваш взгляд, такой концерт необходим?
— В театре делают спектакль один раз и надолго. И если меняется состав, то это два-три человека из тех, кто ушёл на пенсию или пришёл из новых. А эти ребята выступают в последний раз таким составом, больше они вместе не встретятся на одной сцене. И потом, это красивая история — что самое старейшее учебное заведение даёт концерт. Академия подарила всему миру известных артистов. Весь балет, который существует сейчас в мире — он сходится на улице Зодчего России в Санкт-Петербурге (именно там располагается Академия русского балета им. Вагановой – прим. автора).
Мне хочется, чтобы все увидели работы и учеников, и педагогов. Величие всему придают люди. Я всю свою творческую жизнь на этом настаиваю. Считаю, что это одна из важных составляющих воспитания: когда мы умеем ценить тех людей, которые были до нас. И в нашем учебном заведении всегда чествуются все выдающиеся выпускники. Например, в этом году мы чествуем величайшего балетмейстера Юрия Григоровича — ему 95 лет, и он в полном здравии… Так вот, важная воспитательная цель — уважительно относиться к датам и к людям, которые сформировали наше сегодняшнее настоящее.
— Я знаю, что Юрий Григорович повлиял на вашу творческую судьбу: благодаря ему, в своё время вы были приняты в труппу Большого театра…
— Мне безумно повезло, что Юрий Николаевич, когда увидел меня на экзамене, принял такое решение: взять меня в Большой театр. Он выстроил мне судьбу. Без его участия и воли не было бы ничего. Он увидел во мне артиста, который сможет исполнять роли в его постановках — хотя мне тогда казалось, что это невозможно… Причем он всегда со мной общался и общается только на вы…
«Мы «обнуляемся»
— Вам удаётся отслеживать судьбы своих учеников?
— К сожалению, удаётся… И это бывает печальное зрелище…
— Почему «к сожалению»?
— Понимаете, трагедия нашей профессии – да и любой профессии, на самом деле: в учебном заведении получают образование, но не строят карьеру. Это касается и журналистов, и ткачих, и кого хотите. Когда мы выходим из школы, института с документами — даже с красным дипломом — мы «обнуляемся».
Вы приходите в театр и начинаете делать свою карьеру с нуля. А дальше всё зависит от руководства, от того, куда ты пришёл, от отдачи, от твоего умения ладить и от многих других вещей. У меня на планшете хранятся все выпуски, которые были при мне сделаны в Академии. И чёрт меня дернул начать смотреть, как сложилась судьба каждого ученика… В общем, когда я это закончил, у меня лились слёзы. А я очень несентиментальный человек. Я увидел, какое количество людей я выпустил — и какое количество уже погублено навсегда, и они никогда не восстановятся: этот — с травмой, этот просто бросил профессию… Эти разочарования, с которыми они сталкиваются… Это горько звучит, но только опыт даёт тебе возможность узнать профессию. Очень больно, когда действительно способные люди оставляют профессию по разным причинам…
Тяжкое бремя руководителя
— Сложно было уйти от творчества в преподавание и в административную работу?
— Очень просто. Вы знаете, дело в том, что сложно танцевать хорошо, а всё остальное очень просто. У меня к тому моменту были уже две профессии в кармане: творческая и юридическая — и я был уже действующим педагогом. Я десять лет давал классы, вёл репетиции с балеринами и так далее, и к тому моменту уже ставил спектакли. Я не пришел туда руководить — я пришел работать, и редко бываю там в кабинете. Другое дело, что тогда возник чудовищный фон на этой новости. Но меня это только смешило…
Одна критикесса написала: «Цискаридзе – плохой руководитель!» И я потом после этого подошёл к ней при встрече и спросил: «Объясни мне только одну вещь: откуда ты знаешь, какой я руководитель? Я до этого не руководил ни одного дня, у меня не было шансов проявить себя!» И вот уже девять лет я существую в этой должности. Но, конечно, это колоссальная нагрузка и ответственность.
Я ни одному человеку не пожелаю быть руководителем чего-либо. Вы знаете, я иногда в социальных сетях у себя читаю такие комментарии: «Николай должен быть министром культуры!» — а про себя думаю: «Ничего себе — как меня ненавидят люди!» (Смеётся.) Они просто не понимают, что это самая расстрельная должность в нашей стране: этот человек виноват во всём — он ещё ничего не сделал, а уже виноват. Чем выше у тебя должность – тем больше у тебя ответственность. Я прихожу на работу в десять утра и ухожу в десять вечера. Все уходят, а у меня — куча дел ещё: совещания, документы, и так далее…
— Скажите, а когда вы строили свою карьеру артиста, вам пришлось чем-то жертвовать?
— Я ничем не жертвовал. Я один из самых счастливых людей в этой профессии. Мне всё было очень легко и в кайф. У меня, к сожалению, в середине карьеры случилась травма. Потому что я сам дурак: не послушал своих педагогов, которые мне объясняли, что я не должен исполнять некоторые роли из-за некоторых особенностей строения организма. Мне было около 30 лет, и было понятно, что такая нагрузка не может пройти бесследно. А потом пришлось лечиться…
«Так я и живу…»
— Кстати, правда, что артисты балета берегут свои ноги и внимательно следят за тем, чтобы не было никаких бытовых травм?
— Я в своей жизни люблю скорость, но я никогда не катался ни на санках, ни на коньках, ни на лыжах. Это просто опасно – да, я берегу ноги. И всегда, когда захожу в любой зал в музее, то первым делом ищу кресло, чтобы смотреть экспозицию сидя. Потому что действительно всю жизнь бережешь ноги. А артист балета еще должен и голову беречь. Правда, некоторые без нее неплохо живут! (Смеётся.)
— А ещё артисты балета рано выходят на пенсию…
— Что касается ранней пенсии — то нет ничего слаще. Я был такой счастливый, когда сам себе сказал: «Всё!» Меня бы никто не остановил, если бы я не хотел на пенсию. К сожалению, все заканчивается, и это надо понимать. Я уже говорил много раз: нет ничего страшнее старого принца на сцене…
— Недавно вы стали ещё и ведущим передачи «Сегодня вечером» на Первом канале. Как прошли первые съёмки? Было сложно начинать новое дело?
— Эта программа живёт очень много лет. Её в разное время вели замечательные ведущие Юля Меньшова, Андрей Малахов, Максим Галкин. У всех у них я бывал гостем. Перед съёмками своей передачи в качестве ведущего я ни с кем не советовался. Понимал: вести передачу так, как это делал Максим Галкин, я не смогу, так, как Андрюша Малахов, тоже не смогу.
Я могу это сделать только так, как я могу, умею и понимаю. Единственное — перед самым началом первой съёмки мне позвонила, так как лично не могла присутствовать, заместитель генерального директора Первого канала Наталья Никонова, она является руководителем этой программы. И сказала: «Коля, мы вам настолько доверяем, что очень просим всё делать от себя, если не хотите сценария придерживаться – не придерживайтесь!» И вот она так сказала — и у меня спало волнение…
Я всегда говорю, что я — артист балета, а мы привыкли, что там много составов. И если ты можешь быть лучшим – выходи, но ты должен исполнить эту роль так, как можешь только ты. Меня мама в детстве очень хорошо научила, что никогда не надо завидовать или стесняться, давать другому выступить вместо тебя. Если ты достоин, то у тебя будет успех! Так я и живу…
Валерия Хващевская, фото Вадима Тараканова и из личного архива Николая Цискаридзе
(ИА «Столица»)
