Всесоюзная слава к Андрею Соколову пришла одномоментно: когда вышел на экраны второй фильм с его участием «Маленькая Вера», ставший киносенсацией перестроечных лет. А за первую главную роль – еще во времена студенчества, в фильме «Она с метлой, он в чёрной шляпе», о котором сейчас мало кто помнит, у него попросили первый в жизни автограф.
А сейчас, к 60 годам, за плечами у артиста – более ста ролей в кино и театре (он уже более 30 лет служит в знаменитом «Ленкоме»), одна из «крайних» — императора Николая I в фильме «Аманат», несколько режиссерских работ в кино, несколько театральных постановок. У Андрея Соколова – несколько хобби, но самое любимое – сочинять стихи, этим он увлекается с малолетства. А еще он поет, играет в хоккей, обожает рыбалку, гоняет на мотоцикле, а до недавних пор еще и прыгал с парашютом. Обо всем этом юбиляр нам сам и рассказал (в том числе и о том, почему сейчас он с парашютом не прыгает).
Повод собрать друзей
— Андрей Алексеевич, с юбилеем вас! Как планируете отмечать?
— Спасибо за поздравление! Я практически никогда не отмечаю день в день, потому что это август, время отпусков, и в Москве никого нет. По традиции празднество всегда происходит осенью. Правда, сейчас не такое время, когда можно заниматься безудержным весельем — хочется в тишине подумать о жизни… Так что пока не знаю, буду ли я отмечать в этом году юбилей… Хотя это отличный повод собрать вместе близких людей. Есть люди, с которыми ты не видишься долгое время, но при такой встрече этой паузы не будешь чувствовать…
— Уже заказали друзьям какие-то подарки?
— Я очень не люблю пылесборники. Да, это может быть красиво — но это может стоять долго на полке и не иметь никакого практического применения. Так что я в этом плане человек практичный. Поэтому я — за полезные подарки. Например, на одном из юбилеев все друзья скинулись — и подарили мне лодку, так как я увлекаюсь рыбалкой. Сам по себе я тоже люблю дарить какие-то смысловые вещи. У меня есть друг, который любит мотоциклы. Ему нужен был один переходник, и он нигде его не мог найти. Я смог достать, подарил ему. Это был самый дорогой подарок для него. И это особое чувство — когда ты смог понять, угадать желание друга…
— Вас до сих пор называют главным секс-символом. Лестно такое звание?
— Было бы странно, если бы я до сих пор визжал от восторга, услышав это словосочетание, но мне приятно, что это «звание» некоторым образом связано со мной. Эти слова для меня по значению гораздо шире. Секс-символ — это человек, который привлёк внимание, который отвечает за свои поступки, у которого есть мужское начало и так далее. Для меня такой пример — если говорить о нашем кинематографе — те люди, с которыми я имел честь служить в театре «Ленком»: это и Николай Петрович Караченцов, и Саша Абдулов, и Олег Янковский, и Александр Збруев. И если я вхожу в плеяду этих уважаемых людей — я этим горд, и благодарен жизни за то, что это в ней есть…
«Гонорара не надо…»
— Вы – разносторонний творческий человек: не только играете в кино и театре, но и пишете стихотворения. Помните первое?
— Я достаточно рано научился читать и писать – мне было года четыре или пять. Первое моё стихотворение было написано в шесть лет. Называлось оно «Московские звёзды». И вот мне казалось, что мой первый стих — это такой Пушкин и Есенин в одном флаконе! Я начал писать письма в различные московские редакции, и текст был приблизительно следующий: «Уважаемый редактор! Я понимаю, что мои стихи — гениальные, но гонорара не надо. Просто разместите на первой странице и напишите, что автор — Андрей Соколов, и поставьте мою фотографию». Ответил мне только редактор издания «Пионерская правда»: «Уважаемый Андрей! К сожалению, наша редакция не доросла до вашего уровня. Но как только это произойдёт, мы обязательно опубликуем ваше стихотворение». (Смеётся.) Но что самое интересное: так сложилось, что мои первые стихи действительно опубликовали именно они…
— Вас можно назвать поэтом?
— Я не считаю себя поэтом. Для меня поэт — это что-то неземное. Пушкин – поэт, Есенин – поэт, Блок – поэт. Да их можно перечислять бесконечно! Ещё сейчас очень много талантливой молодёжи.
— А что для вас поэзия?
— Это то, что является смыслом жизни, то, что, с одной стороны, разрывает тебя изнутри, а с другой – даёт возможность летать. Для меня это хобби, любимое причем. Но оно не пронизало меня насквозь, как было у великих поэтов…
— Вы ещё прекрасно поёте, сочиняете песни…
— Музыкальный талант открылся тоже лет в шесть. Я поступал на отделение скрипки – мама хотела, чтобы сын играл на скрипке. И единственное условие при поступлении было: «Если будут просить спеть какую-то песню – ты, главное, не пой «Калинку»!» – «Почему?» — «Не надо тебе этого!» И вот когда начался экзамен, один их моих конкурентов спел песню, которую я готовил, и мне ничего не оставалось, как исполнить «Калинку». Естественно, меня не взяли. Потом я всё же поступил, но на класс баяна, отучился два года, а потом сбежал, сказав маме: «Выбирай: или сын, или баян!» Для меня сольфеджио до сих пор что-то непостижимое. На гитаре я научился играть уже во дворе. А когда я стал студентом Щукинского училища — первое, что мне сказал педагог по вокалу: «Ты, самое главное, не пой!» — «Почему?» — «Ну, не надо тебе этого!» — «Я понял!» И после этого начал петь! (Смеётся.) Так что надо иногда идти наперекор…
«Она с метлой…»
— Если говорить о театральном училище — помните своё поступление?
— Когда я поступал в Щукинское театральное училище, то нужно было удивить комиссию. Я читал басни, стихотворения — и не придумал ничего лучше, как свои стихи выдавать за Сергея Есенина. И я помню, как на экзамене передо мной сидела приёмная в комиссия, в которую в том числе входили Владимир Этуш и Юрий Катин-Ярцев. И вот они с Этушем всегда друг друга подкалывали: «Володь, ну ты эти-то стихи помнишь?» – спрашивал Катин-Ярцев. – «Хм. Третий том, 15-я строчка снизу!» – тут же нашёлся Этуш. И вот так я вошёл в классику! (Смеётся.)
— Вы снимались в кино, когда ещё были студентом. Популярность вам принесла картина «Маленькая Вера», но первый фильм был всё же другим…
— Да, «Она с метлой, он в чёрной шляпе» — это мой первый фильм, с которым у меня связаны очень приятные воспоминания. Когда картина вышла на экраны, я пошёл отпрашиваться в училище, чтобы посмотреть фильм в кинотеатре «Октябрь» на Калининском проспекте — сейчас это уже, конечно, Новый Арбат. В девять часов утра был первый сеанс…
То, что я увидел на экране, меня повергло не то что в некоторое недоумение, это был шок! Ужас! Наверное, вы записывали свой голос в детстве на плёнку? Когда я слушал свой голос — это было неприятное ощущение. Но когда я увидел себя на экране — я просто поразился непрофессионализму режиссёра, который мог выбрать такого артиста на роль! Правда, когда после первого сеанса я вернулся в училище, то всё же подумал, что, может быть, всё не так плохо… И я отпросился на второй сеанс. Потом пошёл на третий… В общем, всего их было пять. И когда после пятого я выходил — то я выходил не спеша, неторопливо, я задержался в дверях… Люди стали выходить из зала, и когда они стали меня узнавать, то попросили у меня автограф! Это было первое узнавание…
Парень из Чертаново
— Вы много работаете, много снимаетесь, участвуете в различных мероприятиях… Организм как всё это выдерживает?
— На моём теле очень много «зарубок». Я однажды решил посчитать, сколько у меня переломов — про них можно отдельно рассказать, но всё это займет очень много времени… И спорт, и родное Чертаново оставили свои отпечатки. Мой характер формировался в Чертаново, где я вырос.
В то время была даже такая песня: «Увезу тебя я в тундру, или нет — в Иваново. Да куда захочешь — только не в Чертаново!» Потому что на тот момент это был один из неспокойных районов города Москвы… Так вот, возвращаясь к вопросу… Однажды у меня за два месяца было 45 перелётов. Причём это были гастроли за рубежом, это были трансатлантические перелёты. И через месяц моя спина просто начала «трещать»… Надо понимать, что здоровье не бесконечное. Свой организм надо холить и любить — и беречь, по крайней мере…
Стараюсь поддерживать в спортивном зале свою форму, играю в хоккей… Если говорить о возрасте, то он тоже даёт о себе знать: если раньше я мог сыграть три матча легко, то сейчас один сыграл – и отлично! Я всё это понимаю — не стесняюсь и не кокетничаю. Понимаю, что время — это тоже не бесконечный ресурс…
— Вы и экстремальными видами спорта занимались…
— Экстремальный вид спорта у нас был один — парашютный. У меня есть товарищ — Александр Дорофеев, мы с ним учились в МАТИ (Московский авиационно-технологический институт — первое высшее образование Андрея Соколова. – Прим. авт.). И вот лет 20 назад он говорит мне: «Поехали, попрыгаем с парашютом». И затянуло. Я потом затащил в этот спорт ещё одного своего приятеля. Всё продолжалось хорошо, мы прыгали и прыгали. Пока у нас не появилась одна фотография: на ней один стоит со сломанной правой ногой, второй — со сломанной левой ногой, и я посередине — со сломанным мизинцем в гипсе. Мы посмотрели на эту фотографию, ударили друг друга по рукам — и решили больше не заниматься этим экстремальным спортом. И сели на мотоциклы! (Улыбается.) С тех пор на них и катаемся…
— Не думали о том, чтобы заняться каким-нибудь бизнесом?
— За время, отведённое мне на Земле, я уже успел позаниматься бизнесом. Был даже членом совета директоров одной топливной компании. Что такое для меня бизнес? Это когда ты можешь позволить себе купить самолёт или пароход. Всё остальное – это предпринимательство. Когда ты зарабатываешь, чтобы поддержать некие комфортные условия жизни. Бизнес – еще и образ жизни, и иначе не получается. У меня была и туристическая компания, и юридическая. И когда я попытался делегировать полномочия кому-то другому – ничего хорошего из этого не вышло. И тогда я дал себе зарок раз и навсегда: если что-то делать в бизнесе, то это надо делать самому. У кого-то из моих коллег получается быть и в бизнесе, и в искусстве. У меня – нет. Так что для себя я уже сделал выбор…
Валерия Хващевская, фото Вадима Тараканова
(ИА «Столица»)
