Что важнее — быть преподавателем или архитектором?
— Преподавание, как продолжение творческого метода архитектора. Лично для меня передача студентам знаний практикующим архитектором — практически долг и одновременно хорошая коммуникация с молодым поколением. Это некий постоянный интеллектуальный тренинг по решению проектных задач. Таким образом, оттачивается метод архитектора, что может отразиться в авторских учебных программах. У меня это дисциплина, связанная с городской культурой, как рефлексия и познание феномена города архитектором. Недавно было издано мое авторское учебное пособие «Основы городской культуры». Здесь нет первенства. Это органичный симбиоз.
Что выберете семью или работу?
— Я трудоголик, но все равно выбираю семью. Хотя мастерская является семейным делом, открыта совместно с моей женой Мариной в 2002 году. А сейчас в ней работает мой старший сын.
Ваша жизненная позиция?
— Счастье есть! Это основное. Жизнь прекрасна, пока есть чему удивиться и что-то изменить.
На что никогда не согласитесь?
— Убить человека.
Что важнее уметь управлять людьми или умело исправлять?
— Если я правильно понял, то вопрос в исправлении людей? В этом деле я предоставляю ответственную свободу людям. Пусть исправляют себя сами. А управление для меня всего лишь договорная деятельность. В предприятие приходят получить опыт. Поэтому часто это продолжение образования.
Какой Вы отец, муж?
— Друг.
Архитектура — это работа или творчество?
— Любая творческая идея должна быть ремесленно терпеливо обработана. Архитектура не исключение
Какой из своих работ гордитесь больше всего? Почему?
— Ренцо Пьяно как-то сказал, что архитектор не отец своих объектов, а скорее мать: идея «зачинает», затем идет тяжелое вынашивание «ребенка», потом «рождение» и, наконец, «дитя» передается «в руки» людям. Поэтому ряд моих объектов — это такие вот «дети». Приезжаю потом, прикладываю руку к цоколю, чувствую тепло. Вижу иногда: «не умыли», «причесали» не так. Сердце болит от этого. Есть «дети» особо любимые: сбербанки в Барнауле, Бийске, Новоалтайске, Новосибирске (на ул.Авиастроителей), центробанк в Горно-Алтайске, Большой Планетарий в Новосибирске, деревянный храм Новокузнецке и много других. Почему? Потому что весь процесс «родов» был весьма труден. Но одновременно я испытал настоящее счастье.
Какое место или сооружение в Новосибирске Вас восхищает? Почему?
— Таких мест в Новосибирске много, но основные в центре. Любимая улица — улица Ленина от центральной площади до проспекта Димитрова. Любимая площадь — площадь перед кинотеатром «Победа». Назвать любимое здание трудно. Это целый ряд конструктивистских объектов и есть неоклассические 30-х. Например, очень хорошо себя чувствую в сквере перед стоквартирным домом и зданием Облисполкома (ныне здание правительства области). Оттуда виден дом с часами (правда мне он больше нравился с детства цветным), наши куранты, и, одновременно, — красные купеческие ворота из кирпичных домов начала века с памятником Покрышкина. Так что площадь Свердлова — одно из самых любимых мест для меня как архитектора. Жаль, что на ней пока пустынно.
Ваш кумир? Чем человек заслужил ваше признание?
— У меня много, очень много кумиров. В детстве это был А.Д.Крячков, например. Потом были конструктивисты Веснины. Затем Шехтель. В разное время это Альдо Росси, Марио Ботта, Кристиан де Портзампарк, Жан Нувель. Наверное, определенного кумира нет, потому что не перестаю удивляться новому. Хотя совсем недавно был потрясен творческой силой 106-летнего Оскара Нимейера.
Джейн Джекобс, или город-сад?
— И Джейн Джекобс и город-сад. Город — культурный котел. Чем больше он предоставит выбора, тем более он живуч и устойчив к изменчивому миру. Есть такая переформулированная К.С.Льюисом через перевод Н.Трауберга фраза Аристотеля: .
Может ли архитектор оставаться в дружеских отношениях с властями?
— Дружить можно с человеком. С властью — договорные деловые отношения. Меньше чувств, больше дела.
Приходилось ли Вам «страдать» из-за своих взглядов, позиции? Что это было?
— «Страдать» — громко сказано. Трудно было после высказывания своего отрицательного мнения на градосовете у губернатора по архитектуре концертного зала. Потом развитие скандала было тяжело удержать в рамках конструктивного диалога. Просто какой-то нервный взрыв у архитекторов был. Вопрос стоял о возможности улучшения ситуации, а не протеста и блокирования строительства. Было очень трудно найти компромисс. Однако до сегодняшнего дня рефлексия этого опыта так и не произошла, поэтому, можно считать, что компромисс так и не найден.
Есть ли понимание между архитектором и обществом?
— В России традиционно диалог между обществом и архитектором не происходит. Архитектор часто из-за гордыни жаждет воспитывать горожан, а горожане, наоборот, хотят указать архитектору, как надо работать. Много архитекторов работают безответственно, скрывая имя и авторство. Потому что работают с городом плохо. А это неправильно. За все надо отвечать. Или найти силы объяснить свою идею. Поэтому чаще всего авторы закрыты. Будучи председателем правления Новосибирского союза архитекторов мы пытались в форме фестиваля этот диалог выстроить. Было сложно, но интересно. Я не теряю надежды, чтобы между архитектором и обществом все-таки произошел открытый разговор, который, на мой взгляд, помог бы во многом разобраться.
За последние 10 лет построено ли в Новосибирске здание, которое можно назвать «примечательным»? Почему так считаете?
— Бизнес-центр «Кокан». Во-первых — это технологический прорыв в остеклении, причем сделанный местными усилиями. Во-вторых, это совершенно новая для нас архитектурная парадигма уплотнения: некий архитектурный «паразит»: кокон, нарост, гриб и т.д. Он неординарен, что вызывает, конечно, неоднозначные оценки. Но он создан программно, как неординарное явление. Его невозможно копировать. Такой метод сотворения неповторим и сложен.
Облик Новосибирска — каков он? Каким видите город в будущем?
— Эклектичный облик спрессованного времени ХХ века. Не успевал утвердиться стиль эпохи, как она менялась, а город спешил ее обозначить в своем пространстве. Поэтому тотальная динамика конструктивизма соседствует со спокойным статичным ансамблевым сталинским ампиром, легкостью и аскетичностью хрущевок, декором и аляповатостью купеческого модерна, тяжестью и грубостью советского монументализма 80-х, ироничностью постмодернизма 90-х, излишним рационализмом строительного бума 2000-х. Город отразил разные контексты: капитализма царской империи, столицы сибирского края, советского индустриального гиганта, научного города, и, наконец, постиндустриальный контекст постсоветского «дикого» капитализма.
Где искать вдохновение архитектору?
— В бесконечных путешествиях и диалогах с горожанами
Город Вашей мечты?
— Город нового «зеленого» ландшафта. Эксплуатируемые кровли, энергоэффективные дома, пешеходные пространства. Город, который стал частью природы.
За что можно любить Новосибирск, а за что ненавидеть?
— Только любить. За что можно ненавидеть родителей? В городе надо видеть любимые места и то, что следует изменить.
Бугринский мост украсил Новосибирск?
— Да. Это новый символ города.
Есть ли сегодня в Новосибирске талантливые архитекторы? Кто они?
— Одним из лучших архитекторов я считаю Валерия Филиппова. В нем хорошо сочетаются знания мировой современной и исторической архитектуры с опытом строительства. Архитектура рукодельна и неординарна. Интересно работает по нарастающей Артур Лотарев. Профессионален Владимир Фефелов и его дочь Мария. Причем могут работать в разных стилистических подходах. Интересные экологичные проекты создает Владимир Авксентюк, но, пока заказчики не готовы это воплотить. Есть много молодых и интересных архитекторов.
Почему на различные архитектурные конференции и форумы собирается все меньше людей?
— Диалог между архитекторами, девелоперами и горожанами получается пока плохо. Есть противоречия и разногласия в профессиональном цехе. Необходимо найти конфликтологов, которые смогли бы программно снять это напряжение, тогда бы архитектурные форумы смогли бы стать рабочей лабораторией для партнерского сотрудничества.
Есть ли будущее у проектных организаций Новосибирской области? Насколько сегодня они конкурентны?
— Конкуренция высокая, но не больше и не меньше чем в прошедшие периоды. Даже в советское время были конкурентные отношения между проектными институтами. Это хорошо. Есть платформа для жизни, а не для теплого болота. Что-то будет умирать, что-то рождаться. Это эволюция проектного бизнеса. Хуже только в ситуации монополий. Поэтому большое количество малого и среднего бизнеса в проектном деле только на руку для развития.
Заинтересована ли региональная власть в создании положительного архитектурного облика города?
— Региональная, как и муниципальная власть в России архитектуру ставит на последнее место в своем рациональном управлении. А жаль. Здесь можно найти невероятный потенциал как для имиджа, так и для инновационного развития. Кстати, русские цари поступали совершенно иначе.
Зачем Новосибирску четвертый мост? Один мост вместо пары-тройки станций метро?
— Это большой инвестиционный проект. В город приходят деньги от инвестора, а по последней информации готово еще частично финансировать и государство. Это поддерживает городскую инфраструктуру, строительную индустрию, рабочие места и т.д. На мой взгляд, это строительство меньше всего транспортный объект, больше политэкономический.
Как избежать транспортного коллапса?
— Только ограничением въезда личного транспорта в центр. Плотность уличной сети небольшая, связность транспортного каркаса также желает лучшего. Мы не успеваем строить инфраструктуру для автомобилей. Опыт мировых мегаполисов даже в случае отличной инфраструктуры говорит о приоритетах к общественному транспорту и альтернативному отказу от личного автомобиля. Решения не популистские, но верные: платные парковки в центре, выделенные полосы, ограниченный въезд. Проблема в том, что мероприятия должны вводиться не только ограничениями и запретами, но и мотивацией иного мировоззрения. То есть созданием качественных пешеходных зон, велодорожек, перехватывающих парковок, транспортно-пересадочных узлов, единого проездного билета и т.д. Необходим умный системный сбалансированный подход, а не маятниковое качание из стороны в сторону.
На чем передвигается архитектор?
— У нас в семье небольшой автомобиль «Марч». Я живу в низине. Очень крутые подъемы. Мне, с ишемией, тяжело. В центре стараюсь передвигаться пешком или на общественном транспорте. Это полезно для сердечника.
Вы производите впечатление очень интеллигентного человека. Есть ли у Вас «скелеты в шкафу»?
— Скелеты видимо есть. Они в шкафу. Наверное, надо сначала посмотреть на них самому.
Можно ли назвать вашу жизнь легкой?
— Это не важно. Мне приходилось все достигать большим трудом. Жизнь интересна, хочется работать. И как всегда говорил один из моих учителей жизни Александр Петрович Долнаков: «А кому сейчас легко?»
О чем и с кем никогда не станете спорить?
— Я не люблю споры. Люблю диалоги. Споры глухи и излишне эмоциональны, без уважения собеседника.
Интересуетесь политикой?
— Политика занимает в моей профессиональной жизни последнее место. Она влияет на процессы. Я ее учитываю, как один из факторов, влияющий на сложную систему города. Однако однозначно я не политик.
Вы простой человек?
— Простых людей нет. Я человек, значит, как и все непростой. Другое дело как человек открыт для всех. Я стараюсь быть открытым.
Что бы Вы поменяли в своей жизни?
— Я бы пошел в отпуск, наверное. За свою жизнь был лишь три раза. Последний раз в 1989 году. Мне надо научиться ходить в отпуск.
Если не архитектура, то что?
— То театр. Мим и клоун.
Анна Алябьева
Фото предоставлено собеседником
