Дефицит может существовать только на бумаге, которая на профессиональном жаргоне называется бюджетной росписью. В реальной жизни с дефицитом нужно что-то делать. Областные власти и делают: берут деньги в долг. Как сообщает региональный Минфин, на начало апреля внутренний долг области составлял 30 млрд р. Из этого долга его большая часть (18 млрд р.) является банковским кредитом, привлеченным областью под 10 % годовых.
Если деньги берутся в долг, значит, рано или поздно их придется отдавать. Но как, если собственные доходы бюджета падают, трансферты их федерального бюджета сокращаются и в целом экономическая ситуация не дает никаких оснований для оптимизма?
Выделяется ли Новосибирская область на общероссийском бюджетном фоне? Нет, ни-чего особенного в ней не происходит. На протяжении последних лет финансы регионов находятся в кризисном состоянии. Если в 2005 году в России было 19 регионов-доноров, то в 2013 году их число сократилось до 10. То есть количество регионов, чьи доходы превышают расходы, сократилось практически в 2 раза. Прошлый, 2013 год стал годом массовой разбалансированности региональных бюджетов. Сумма дефицита консолидированных бюджетов субъектов РФ превзошла плановые показатели Минфина в 3,3 раза и достигла 642 млрд р. Бюджеты 77 регионов (в их число вошла и Новосибирская область) из 83 регионов России в 2013 году были исполнены с дефицитом. Очевидно, что кризис региональной финансовой системы является общероссийским.
Ничем не лучше и поведение населения, личные бюджеты домохозяйств также находятся в критической зависимости от кредитов. Независимые оценки свидетельствуют, что в России выдано около 50 млн потребительских кредитов, из них примерно 5 млн являются проблемными, имеют низкий шанс быть возвращенными. «Около» и «примерно» потому, что в стране нет надежной финансовой статистики: банки, под угрозой потери лицензии, вынуждены фальсифицировать отчетность. Столь массовые платежи порождают высокие кредитные риски. Банки минимизируют эти риски путем включения их в процентные ставки. Это в значительной степени объясняет, почему у нас такая высокая плата за кредиты и чудовищная разница между ставками по вкладам (депозитам) и займам (кредитам), достигающая часто 10 и более процентных пункта.
Жизнь не по средствам – характерная черта сегодняшнего российского общества. В чем причина этой массовой психологии? Мне кажется, что ее корни находятся в либеральной идеологии и напрямую связаны с психологией общества массового потребления.
Раньше, в советское время, факторами экономического роста считалась знаменитая триада: труд, капитал, земля. И государство делало все возможное для развития этих факторов: строило фабрики и заводы, школы, больницы, осваивало целину и Север. Делало это часто очень неумело и практически всегда малоэффективно. Но делало. И при этом ограничивало потребление. Ограничение личного потребления имело свою логику. Чем больше средств тратится на потребление, тем меньше средств остается на развитие факто-ров производства или, как тогда говорили, на развитие производительных сил общества. Материальные ценности в общественной иерархии ставились ниже социальных и духовных и идентифицировались как мелкобуржуазные, мещанские. А так как ни мелкой буржуазии, ни мещанства в СССР не было и быть не могло, то материальные ценности были объявлены пережитком прошлого. Но как раз в этом советские идеологи допустили большую ошибку. То, что казалось пережитком прошлого, оказалось ростком будущего.
Этот росток дал обильные всходы в новой России. Идеологи от экономики поспешно объявили о том, что индустриальная эпоха с ее фабриками, заводами и гигантскими стройками подошла к концу. Ей на смену приходит новая экономика, экономика постин-дустриальная и креативная. Социальной базой этой экономики является средний класс, идеологией – потребление, а драйвером экономического роста – спрос. Чем больше покупок, чем выше спрос, тем лучше дела в экономике. О том, что спрос российского общества значительно оторвался от российского производства и не имеет с ним ничего общего, старались не думать. Так же, как не думали о том, что гипертрофия личного потребления оборачивается ужасающей деградацией всех без исключения факторов производства.
Но как заставить человека покупать? Причем покупать часто ненужные товары и услуги с точки зрения здравого смысла или невозможные с точки зрения его доходов? Самый верный способ – это поднять уровень самомнения человека, дать возможность почувствовать себя особенным, нестандартным, достойным чего-то большего по сравнению с другими. «Вы этого достойны» – это один из самых ярких и впечатляющих призывов к покупке. Но дело не только в покупке. Эта же индустрия иллюзий создает основу для оптимизма там, где для оптимизма нет никаких оснований.
Мастера бизнес-апокалипсиса сгенерировали целое поколение людей, которые заняты исключительно своим имиджем, но не делом. А имидж завязан на потребительском статусе и артикулируется через приобретение определенных товаров и услуг. Достаточно посмотреть на фотографии россиян на турецких курортах, в интерьерах общепита или на фоне купленного в кредит автомобиля, с большой любовью размещенные в социальных сетях. Социальные сети – это виртуальное зазеркалье, в котором самовлюбленные нарциссы часами рассматривают благополучное счастливое отражение.
Многие люди не могут позволить себе потребление «здесь и сейчас». И тогда им на помощь приходят банки. Как уверяют сегодняшние учебники по финансам, кредит – это инструмент разрешения противоречия между неограниченными потребностями человека и ограниченными ресурсами, которыми он располагает. Разумеется, чтобы человек брал кредит, у него не должно быть сомнений в своем будущем, напротив, он должен быть в нем уверен. А также уверен в себе, своих способностях и возможностях. Нарциссическая, завышенная самооценка сегодня не считается диагнозом, после которого следует направ-ление, часто принудительное, в клинику. Сегодня это залог финансового успеха и личного счастья. Некритическое отношение к реальности – залог процветания банковской кредитной экономики и причина серьезных экономических трудностей настоящего времени.
В полной мере эти представления разделяет и государство. Нет никакой разницы между молодой женщиной, берущей в банке кредит на пластическую операцию по увеличению груди до четвертого размера в надежде встретить «достойного» мужчину, и региональными властями, строящими в сибирской провинции «EXPO CENTER» в надежде на щедрых западных инвесторов. Точно так же, как нет этой разницы и между молодым безработным человеком, покупающим непонятно зачем в кредит iPhone последнего поколения, и региональными властями, ежегодно устраивающими мероприятия вроде Всемирного форума снега или «Интерры».
Сам по себе бюджетный дефицит не страшен. Гораздо страшнее дефицит понимания реальности и дефицит желания эту реальность понять и изменить. Однако в создавшейся ситуации, ситуации невменяемости верхов и развращенности низов, глупо что-то кому-то доказывать или кого-то в чем-то убеждать. Людей может образумить только кризис, в результате которого идеалистическая картинка либерально-идеологической пропаганды столкнется с действительностью. Люди придут в себя только тогда, когда столкнутся с банкротствами, сломанными карьерами, безработицей, сокращением заработков, громкими отставками и самоубийствами.
О том, как избежать кризиса, думать уже поздно. Но самое время начать размышлять над тем, как преодолеть последствия кризиса. Спокойное и благополучное время кончилось. Как говорят в голливудских фильмах: «Это реальность. Добро пожаловать».
Дмитрий Фомин, кандидат экономических наук
Дефицит может существовать только на бумаге, которая на профессиональном жаргоне называется бюджетной росписью. В реальной жизни с дефицитом нужно что-то делать. Областные власти и делают: берут деньги в долг. Как сообщает региональный Минфин, на начало апреля внутренний долг области составлял 30 млрд р. Из этого долга его большая часть (18 млрд р.) является банковским кредитом, привлеченным областью под 10 % годовых.
Если деньги берутся в долг, значит, рано или поздно их придется отдавать. Но как, если собственные доходы бюджета падают, трансферты их федерального бюджета сокращаются и в целом экономическая ситуация не дает никаких оснований для оптимизма?
Выделяется ли Новосибирская область на общероссийском бюджетном фоне? Нет, ни-чего особенного в ней не происходит. На протяжении последних лет финансы регионов находятся в кризисном состоянии. Если в 2005 году в России было 19 регионов-доноров, то в 2013 году их число сократилось до 10. То есть количество регионов, чьи доходы превышают расходы, сократилось практически в 2 раза. Прошлый, 2013 год стал годом массовой разбалансированности региональных бюджетов. Сумма дефицита консолидированных бюджетов субъектов РФ превзошла плановые показатели Минфина в 3,3 раза и достигла 642 млрд р. Бюджеты 77 регионов (в их число вошла и Новосибирская область) из 83 регионов России в 2013 году были исполнены с дефицитом. Очевидно, что кризис региональной финансовой системы является общероссийским.
Ничем не лучше и поведение населения, личные бюджеты домохозяйств также находятся в критической зависимости от кредитов. Независимые оценки свидетельствуют, что в России выдано около 50 млн потребительских кредитов, из них примерно 5 млн являются проблемными, имеют низкий шанс быть возвращенными. «Около» и «примерно» потому, что в стране нет надежной финансовой статистики: банки, под угрозой потери лицензии, вынуждены фальсифицировать отчетность. Столь массовые платежи порождают высокие кредитные риски. Банки минимизируют эти риски путем включения их в процентные ставки. Это в значительной степени объясняет, почему у нас такая высокая плата за кредиты и чудовищная разница между ставками по вкладам (депозитам) и займам (кредитам), достигающая часто 10 и более процентных пункта.
Жизнь не по средствам – характерная черта сегодняшнего российского общества. В чем причина этой массовой психологии? Мне кажется, что ее корни находятся в либеральной идеологии и напрямую связаны с психологией общества массового потребления.
Раньше, в советское время, факторами экономического роста считалась знаменитая триада: труд, капитал, земля. И государство делало все возможное для развития этих факторов: строило фабрики и заводы, школы, больницы, осваивало целину и Север. Делало это часто очень неумело и практически всегда малоэффективно. Но делало. И при этом ограничивало потребление. Ограничение личного потребления имело свою логику. Чем больше средств тратится на потребление, тем меньше средств остается на развитие факто-ров производства или, как тогда говорили, на развитие производительных сил общества. Материальные ценности в общественной иерархии ставились ниже социальных и духовных и идентифицировались как мелкобуржуазные, мещанские. А так как ни мелкой буржуазии, ни мещанства в СССР не было и быть не могло, то материальные ценности были объявлены пережитком прошлого. Но как раз в этом советские идеологи допустили большую ошибку. То, что казалось пережитком прошлого, оказалось ростком будущего.
Этот росток дал обильные всходы в новой России. Идеологи от экономики поспешно объявили о том, что индустриальная эпоха с ее фабриками, заводами и гигантскими стройками подошла к концу. Ей на смену приходит новая экономика, экономика постин-дустриальная и креативная. Социальной базой этой экономики является средний класс, идеологией – потребление, а драйвером экономического роста – спрос. Чем больше покупок, чем выше спрос, тем лучше дела в экономике. О том, что спрос российского общества значительно оторвался от российского производства и не имеет с ним ничего общего, старались не думать. Так же, как не думали о том, что гипертрофия личного потребления оборачивается ужасающей деградацией всех без исключения факторов производства.
Но как заставить человека покупать? Причем покупать часто ненужные товары и услуги с точки зрения здравого смысла или невозможные с точки зрения его доходов? Самый верный способ – это поднять уровень самомнения человека, дать возможность почувствовать себя особенным, нестандартным, достойным чего-то большего по сравнению с другими. «Вы этого достойны» – это один из самых ярких и впечатляющих призывов к покупке. Но дело не только в покупке. Эта же индустрия иллюзий создает основу для оптимизма там, где для оптимизма нет никаких оснований.
Мастера бизнес-апокалипсиса сгенерировали целое поколение людей, которые заняты исключительно своим имиджем, но не делом. А имидж завязан на потребительском статусе и артикулируется через приобретение определенных товаров и услуг. Достаточно посмотреть на фотографии россиян на турецких курортах, в интерьерах общепита или на фоне купленного в кредит автомобиля, с большой любовью размещенные в социальных сетях. Социальные сети – это виртуальное зазеркалье, в котором самовлюбленные нарциссы часами рассматривают благополучное счастливое отражение.
Многие люди не могут позволить себе потребление «здесь и сейчас». И тогда им на помощь приходят банки. Как уверяют сегодняшние учебники по финансам, кредит – это инструмент разрешения противоречия между неограниченными потребностями человека и ограниченными ресурсами, которыми он располагает. Разумеется, чтобы человек брал кредит, у него не должно быть сомнений в своем будущем, напротив, он должен быть в нем уверен. А также уверен в себе, своих способностях и возможностях. Нарциссическая, завышенная самооценка сегодня не считается диагнозом, после которого следует направ-ление, часто принудительное, в клинику. Сегодня это залог финансового успеха и личного счастья. Некритическое отношение к реальности – залог процветания банковской кредитной экономики и причина серьезных экономических трудностей настоящего времени.
В полной мере эти представления разделяет и государство. Нет никакой разницы между молодой женщиной, берущей в банке кредит на пластическую операцию по увеличению груди до четвертого размера в надежде встретить «достойного» мужчину, и региональными властями, строящими в сибирской провинции «EXPO CENTER» в надежде на щедрых западных инвесторов. Точно так же, как нет этой разницы и между молодым безработным человеком, покупающим непонятно зачем в кредит iPhone последнего поколения, и региональными властями, ежегодно устраивающими мероприятия вроде Всемирного форума снега или «Интерры».
Сам по себе бюджетный дефицит не страшен. Гораздо страшнее дефицит понимания реальности и дефицит желания эту реальность понять и изменить. Однако в создавшейся ситуации, ситуации невменяемости верхов и развращенности низов, глупо что-то кому-то доказывать или кого-то в чем-то убеждать. Людей может образумить только кризис, в результате которого идеалистическая картинка либерально-идеологической пропаганды столкнется с действительностью. Люди придут в себя только тогда, когда столкнутся с банкротствами, сломанными карьерами, безработицей, сокращением заработков, громкими отставками и самоубийствами.
О том, как избежать кризиса, думать уже поздно. Но самое время начать размышлять над тем, как преодолеть последствия кризиса. Спокойное и благополучное время кончилось. Как говорят в голливудских фильмах: «Это реальность. Добро пожаловать».
Дмитрий Фомин, кандидат экономических наук
