«Он никогда не дарил мне цветов…»
…Меня пугало то, что всем своим поведением Александр Александрович демонстрировал, что наша совместная работа для него на первом месте, а наша личная жизнь — на втором. Он был человеком дела, а мне хотелось ласки. От мужа я прежде всего ждала заботы и защиты, как в детстве от своего папы. Поэтому мне все время казалось, что Сан Саныч скуп на эмоции, на нежность.
Вместо этого он словно подстегивал меня своими резкими замечаниями. Не успевала я справиться с одним недостатком, как он подбрасывал мне новую задачку. Хотя, если говорить объективно, это пошло мне на пользу. Но в рабочих буднях иногда хотелось отдушины, нежности, а он словно боялся этого. Никогда не делал подарков, не дарил цветов, когда я робко спрашивала про цветы, он не моргнув глазом отвечал: «А те, что дарят тебе зрители, не цветы?» Всерьез считал, что букетов, полученных на выступлениях, мне вполне достаточно. Но ведь то были подношения артистке, а хотелось знаков внимания ко мне как к женщине.
Если у меня был день рождения и я спрашивала про подарок, он удивлялся: «Какой подарок? Сейчас придут друзья, будем за тебя пить — вот тебе и подарок. И потом: все деньги у тебя. Иди и купи, что хочешь». Один-единственный раз он купил мне серьги из янтаря, и я расстроилась, ведь серег не носила, у меня и уши-то не были проколоты…
Эдита и Броневицкий
«Я влюбилась в Энрико без памяти…»
…Потребность в нежности приводила к самым разным ситуациям. Одна из них была связана с французским певцом Энрико Масиасом. Я влюбилась в него без памяти. Когда узнала, что он приезжает на гастроли в Москву, сразу купила билеты. Его голос обладал удивительным диапазоном. Чаще всего нежный, проникновенный, он завораживал. Я была покорена. Но я же была замужняя женщина, поэтому ничего, кроме платонической любви, позволить себе не могла. Пришла к нему за кулисы с просьбой подарить хотя бы одну пластинку, в СССР их не было. Но он сказал, что с собой у него пластинок нет. Дал номер телефона в Париже и сказал, что я могу позвонить.
Я сказала ему: «Меня зовут, как вашу великую певицу, — Эдит, запомните, пожалуйста». Он ответил: «Да, хорошо, звоните». Через две недели решилась позвонить в Париж. К телефону подошел какой-то мужчина: «Что вы хотите?» Представилась, он: «Подождите, спрошу у него…» Прошло несколько минут, я снова слышу его голос в трубке: «Он такую не знает, извините». Мое сердце так и ухнуло в пятки. В этот момент я поняла, сколь незавидна участь поклонниц. На этом мое воздыхание по Энрико закончилось…
«Не удержалась, влюбилась…»
…Но потребность в любви не иссякла. В начале 60-х годов на гастролях в Черновцах познакомилась я с молодым композитором Станиславом Пожлаковым. Встретились мы, посмотрели друг на друга, и возник электрический заряд, хотя было заметно, что Слава робеет. Не удержалась, влюбилась.
Слава стал писать для меня песни: «Причал», «Зачем снятся сны», «Подснежник», «Не заставляйте женщин плакать», «Горько», «Ветреный день»… Мое чувство к нему все не проходило, и вот на этой почве приключилась история в Ялте.
Завела себе записную книжечку и стала заносить туда свои переживания. Помню, написала однажды: «Слава, ну почему ты не подойдешь ко мне, ну почему не скажешь: «Здравствуй, я так переживаю»?» Прятала книжечку где-то под кроватью. Однако Броневицкий обладал удивительным чутьем на такие вещи — черта, свойственная очень ревнивым людям. Нашел мою книжечку, схватил ее, чтобы прочитать, мы начали бороться, я хотела ее выбросить в окно, но она упала на балкон номера под нами. Он побежал туда, нашел ее, прочитал. Что тут началось! Просто итальянские страсти. Я ему: «Как тебе не стыдно, это же не тебя касается!» — «Ну ты ж мне изменяешь!» — «Я не изменяю, а только вздыхаю…»
Расплакалась, выбежала на улицу, схватила такси, кричу водителю: «Везите меня в Симферополь, в аэропорт!» Тот на меня смотрит: двенадцать часов ночи, девушка одна, вся в слезах. «Хорошо, — говорит, — поехали». Но я ему все рассказала, и на полпути этот человек повернул обратно: «Пусть ваш муж и ревнивый, но разбирайтесь с ним сами». Конечно, вернулась я как побитая, с Броневицким мы долгое время не разговаривали…
Слава знал, как я натерпелась с мужем. И все прекрасно понимал. Так у нас и не получилось ничего…
Подготовила к публикации Яна Невская, фото из личного архива Эдиты Пьехи
