Смертность – норма жизни
В 2012 г., в разгар антиалкогольной кампании, авторитетный медицинский журнал The Lancet опубликовал исследование пристрастий 151 тыс. российских мужчин. Оказалось, в возрасте до 55 лет умирают около 25% российских мужчин, а британских, например, только 7%. Наибольший риск преждевременной смерти (35%) оказался у курящих мужчин в возрасте от 35 до 54 лет, выпивающих в неделю не менее полутора литров водки. По сравнению с западноевропейскими странами алкогольная смертность в России среди мужчин выше в пять, а у женщин – в три раза.
Результатами исследований по алкоголю в России вряд ли кого удивишь – они всегда были апокалиптическими. Мало кто верит, что можно однозначно установить причину инфаркта – водка это, стресс или холестерин. А рак лёгких – от табака или от работы на алюминиевом заводе? Методику исследования нередко подгоняют под желаемый результат, но тут группа учёных под руководством члена-корреспондента РАМН профессора Давида Заридзе подошла к теме на редкость основательно. Были проанализированы причины почти 50 тыс. смертей, членов семей погибших опрашивали о привычках и количестве выпиваемого алкоголя. 47% мужчин и 11% женщин выпивали по крайней мере по бутылке водки в неделю, а у некоторых норма доходила до бутылки водки в день. У четверти умерших, которым диагностировали нейтральную «сердечную недостаточность», в крови плавали несовместимые с жизнью 4 промилле этанола и выше.
Возьмём сегодняшнюю официальную статистику: доля смертей, спровоцированных алкоголем, составила в России 3, 1% среди всех умерших. То есть более 58 тыс. человек, или 8, 8% скончавшихся трудоспособных людей. Якобы законодательные меры по ограничению алкоголя в нашей стране оказали своё влияние, и с 2006 г. потребление упало на треть. Однако смертность от случайных отравлений алкоголем в последние годы не меняется, равно как и количество ДТП с пьяными водителями снизилось незначительно. А значит, со статистикой явно что-то не так.
В 2017 г. Роспотребнадзор опубликовал доклад «О состоянии санитарно-эпидемиологического благополучия населения в РФ». Из него следует, что Москва занимает второе место в стране после Магадана по потреблению крепкого алкоголя – 13, 3 литра в год. Краснодар отстаёт почти в два раза. Как будто это на Кубани мужики не слезают с беговой дорожки, ходят в солярий и на Новый год выпивают бокал бургундского, а в Москве они одеваются в штаны с лампасами и поют хором «Чёрного ворона», освоив два ведра самогона. Конечно, на продажи спиртного в столице влияют туристы, но не до такой же степени.
И как объяснить результаты общероссийского опроса «РосИндекс», проводимого в стране с 1995 г.: из него следует, что на Северо-Западе и в Поволжье число пьющих выросло в 2010–2013 гг. более чем в полтора раза. Сегодня в этих регионах регулярно употребляет водку 45–48% взрослого населения. А тремя годами ранее это было 24–31%. По статистике, Центрально-Чернозёмный район выпивает 3, 5% общероссийской водки, а Москва – 17%. Хотя по численности населения они сопоставимы.
На душу населения в России приходится всего пол-литра водки в месяц, но эксперты называют это катастрофой. Народ только криво усмехается: чего тут пить-то, на рыбалке втрое больше за раз входит. Но в год по стране набегает 6 литров на душу, включая детей, стариков и беременных. А пиковые европейские показатели – 2–3 литра. Едва Польша, например, вдвое уронила свой уровень потребления «крепыша», как средняя продолжительность жизни выросла сразу на 7%.
По словам сопредседателя коалиции «За контроль над алкоголем» Дарьи Халтуриной, в Москве рынок спиртного более легальный, поэтому и статистика выше. Похоже, к реальному потреблению в России она имеет всё меньшее отношение.
Беленькие крылья Родины
В 1926 г. крестьянин Захар Губин писал Всесоюзному старосте Михаилу Калинину: «Дорогой наш староста, что мы будем делать с самогоном? Вот прошло 9 годов, и какие меры ни применялись, а самогон не уничтожается, а наоборот, более, и я уверен не уничтожить. Народ озлился, пусть, говорят, всё забирают, всё равно. Да и в самом деле крестьянину и выпить ведь нужно, а чего же он выпьет, когда казённые 1 р. 10 к. Ведь это нужно 2 пуда пшеницы, а он из этого хлеба выгонит полтора ведра не хуже казённого. И плюс к этому барда свинье или корове – у него ничего не пропадает. А если хотим сделать, чтобы не гнали, то нужно удешевить казённую».
Трудно поверить, что депутаты, запустившие нынешнюю антиалкогольную кампанию, неустанно думали о здоровье людей. Иначе как допустили бы они закрытие по всей России вытрезвителей? Ведь эта «избыточная функция МВД» спасала каждый год тысячи пьяненьких жизней, особенно в зимние морозы. Сегодня махровую алкашню на улицах вовсе не трогают, чтобы не загрязнять ею отремонтированные отделы полиции. А статистику задержанных пополняют за счёт робких подростков с пивом.
Кстати, ради здоровья молодёжи придумывали запрет на продажу спиртного с 22 часов до утра. Но эта «тема» также отдана на откуп полиции. Сначала в спальных районах регистрировались ночные кафешки с одним столом, реально служившие точками продажи водяры. Через пару лет уже половина магазинов «на районе» ночью торгуют алкоголем – и почему-то ничего не боятся. А нынче запрет соблюдают, кажется, только в гипермаркетах. В Петербурге, например, пиво ночью без проблем можно купить в 100 метрах от Эрмитажа.
Любой нарколог скажет вам, что борьба с наркоманией и алкоголизмом стоит на трёх китах: профилактика, лечение, давление на рынок. В России периодически получалось только давить. Из одного исследования в другое кочует тезис: горбачёвская антиалкогольная кампания спасла для страны полмиллиона жизней. Столько насчитали на разнице рождений и смертей. Но на деле это оказалась «отложенная смертность», которая тигром прыгнула в 1990-е.
– В долгосрочной перспективе трезвеннические инициативы Горбачёва принесли только вред, поскольку при талонах, росте цен и дефиците народ перешёл с грузинских и молдавских вин на спиртягу и наркоту, привыкли к ней, – говорит нарколог Андрей Воронин. – Под профилактикой и тогда, и сейчас подразумевают промывание ушей школьникам, «наглядную» агитацию.
Хотя реально отвлечь алкоголика можно, лишь предложив ему интересную осмысленную жизнь – бизнес построить или иконы писать. У нас пьянице в лучшем случае ставили капельницу и выгоняли за ворота. А реабилитация – это когда он годами без принуждения ходит к социальному работнику, который помогает ему наладить новую жизнь. Сегодня на медицине повсеместно экономят, и на лечении зависимых людей – в первую очередь. Закрытие провинциальных больниц лоббируют те же депутаты, что требуют запретить продавать алкоголь в выходные. Они же несколько лет назад придумали запрет на использование пищевого спирта в стеклоочистителях, средствах для ванн. Думали, что народ не будет пить «технарь», а получили только очередной взрыв алкогольной смертности.
За Россию, не чокаясь!
Понятно, что казённой водке население всё чаще предпочитает суррогаты. Но есть существенное отличие от 1990-х, когда измученный дефицитом россиянин пил всё, что горит. Сегодня средний класс выбирает качество! В моде не только экологичные фермерские продукты, но и самогон высокой степени очистки. Часто его продают в эстетичной, на дореволюционный манер оформленной бутылке, запечатанной сургучом. Литр в городах стоит 600–700 рублей. В ассортименте хрен, мёд, перец, калган. А в деревнях за 500 рублей можно добыть 3-литровую банку. Когда-нибудь экономисты подсчитают, сколько тысяч семей спасло от нищеты умение мамы или папы грамотно гнать.
Конечно, не всякий самогон полезен, но растут и спрос, и предложение. Власти всё понимают, но реагируют вяло и бессистемно. Создаётся впечатление, что их единственная забота – наполнение бюджета. Сталин перед войной буквально залил страну дешёвой водкой, поскольку нужды индустриализации требовали средств. Вот и Росалкогольрегулирование в 2015 г. вдруг понизило минимальную розничную цену на водку, которая до этого только росла. Чуть ранее Верховный суд России подтвердил право сотрудников на умеренное употребление алкоголя – дескать, увольнять за это нельзя. А массовое отравление боярышником в Сибири так и не подняло новую антиалкогольную волну. Конечно, многим депутатам и чиновникам очень хотелось бы влезть с новыми людоедскими законами в застольные отношения самогонщиков и их клиентов. Но в свете приближающихся выборов в верхах возобладала нерешительность: за ненужное озлобление электората могут и голову снести.
Интересное наблюдение сделал профессор МАРХИ Вячеслав Глазычев в ходе исследований российских регионов. Если в позднебрежневское время страна была «равномерно поддатой», то на начало 1990-х обозначилась резкая грань между населением пьющим и выпивающим. И с годами эта грань становится резче! Выпивающие стали меньше выпивать, потому что им некогда – заняты делом. Глазычев делает вывод, что внутри России мы имеем две принципиально разные страны: старую – с иждивенческой психологией, обиженную на всех и вся, и новую – креативную и желающую жить с комфортом. «Внешне разделение проходит именно по отношению к алкоголю», – подчёркивает эксперт.
Пьющая Россия камнем висит на генофонде, на экономике. И если власть всерьёз хочет эту проблему решить, ей стоит присмотреться к опыту Грузии. Там число крепко пьющих людей сократилось в разы с началом реформ, когда из 22 налогов осталось шесть, из 909 видов лицензируемой деятельности – 144. Да и сам порядок получения лицензии стал уведомительным. Ведь реформы – это не повышать акцизы, а разогнать кровопийц и развязать людям руки.
«Аргументы Недели», Денис Терентьев
