В 1990-е годы на плато Укок вели раскопки два отряда новосибирских археологов. Первой группой руководила доктор исторических наук Наталья Полосьмак, которая занималась изучением памятников пазырыкской культуры. Именно ей и ее коллегам удалось обнаружить мумию знаменитой принцессы Укока — девушки знатного происхождения, погребенной в V-III веках до нашей эры. Однако принцесса была не единственной, кто нашел упокоение на холодном плоскогорье.
В 1995 году, через два года после ее обнаружения, отряд под руководством Вячеслава Молодина — тоже доктора исторических наук, академика РАН и мужа Натальи Полосьмак — также сделал невероятную находку. Археологи проводили хроностратиграфию местности и установили возраст слоев горных пород от эпохи палеолита до позднего средневековья. А после всех исследований, как признается Молодин, решили повторить успех Натальи — обнаружить в мерзлоте что-нибудь эдакое.
И у них это получилось. В 20 км от кургана принцессы Укока с разницей в 40 лет был погребен молодой человек, которого археологи опознали как воина. Хотя большую часть своей недолгой жизни, он, вероятно, был пастухом — как и его соплеменники, держал овец и лошадей. А когда народ кочевал с места на место или боролся за пастбища, каждому скотоводу приходилось обнажать оружие.
Найти мумию удалось не с первого раза. Специалисты разбили лагерь на реке Кальджир, где раскопали несколько могильников, относившихся к пазырыской культуре. Но курганы не были замерзшими, и потому все, что находилось внутри, оказалось уничтожено временем. Однако очередное раскопанное место захоронения сразу привлекло внимание археологов. В первую очередь — формой. Обычно курганы были круглыми, а этот — с восьмиугольной каменной оградой.
«Структура кургана тоже была непростая: насыпь из камня оказалась трехслойной. Нижний слой состоял из огромных камней, которые можно было поднять только вдвоем. Потом слой мелкого галечника. А верхний слой — из небольших валунов, которые строители брали из речки», — рассказывает Вячеслав Молодин.
Так, разбирая слой за слоем, археологи подбирались к древним останкам. И чем ближе была внутренняя часть могильника, тем сложнее шли работы — земля начинала таять, тут же превращаясь в грязь. Но то был очень хороший знак: археологи знали, что так на почве сказалась мерзлота, которая наверняка сохранила в целости содержимое кургана.
Так и случилось. Сначала из толщи льда появились останки лошади. В пазырыкской культуре усопших хоронили вместе с убитыми лошадьми. Чем больше скакунов в кургане, тем знатнее покойник. Здесь лошадь была только одна. Ее кости растрескались под воздействием воды и перепадов температур, но остались узда и предметы упряжи.
Потом под так называемой линзой льда нашли саму мумию воина возраста около 20 лет. В отличие от принцессы Укока, тело юноши не было забальзамировано. Из брюшной полости усопшего убрали внутренности, после чего тело зашили и поместили как есть в могильную камеру. Но с учетом времени воин удивительно хорошо сохранился — даже лучше самой принцессы.
На груди у него можно разглядеть яркую татуировку в виде огромного оленя. Тату выполнено в скифо-сибирском зверином стиле, для пазырыкской культуры такие рисунки на теле были обычным явлением — их делали и женщинам. Но значение татуировок все еще вызывает споры. Одни считают, что так помечали прошедших обряд инициации, другие — что тату обозначало какой-то статус. Кожа принцессы Укока, например, была украшена разными рисунками: от оленя с птичьим клювом до узоров и орнаментов.
Также полностью сохранилась и прическа воина — две русые косы, закрепленные нитями. Считается, что молодой человек был блондином или даже рыжим, но потом со временем пигментация изменилась. Мужчины того времени действительно заплетали волосы и носили с собой гребни, чтобы время от времени поправлять прическу. Один из таких гребней и оставили вместе с усопшим.
Также тем, кто показал себя в сражениях, в могилы клали железный кинжал, чтобы они могли защищать себя в загробном мире. У этой мумии кинжал был деревянный — вероятно, те, кто его хоронили, не захотели предавать земле ценное оружие.
Молодой воин был погребен в шубе, украшенной конским волосом, шерстяных штанах, войлочных сапогах и головном уборе с деревянным декором. Длина штанов была данью моде — тогда их носили короткими. В некоторых местах даже заметна штопка.
«Видимо, любимая девушка заштопала, а может, и он сам. Еще остались великолепный клевец — деревянная рукоять с острым наконечником, которым пробивали черепа врагов — и три сосуда. Сосуд из глины, сосуд из рога и сосуд из дерева обязательно должны были присутствовать в могилах. И деревянный столик, на подобных которому кочевники до сих пор разделывают мясо», — описывает находку Вячеслав Молодин.
Огромная шуба на воине изначально очень смущала специалистов и общественность одной деталью. Во всем был виноват хвост, которым заканчивался подол со стороны спины — многие решили, что шуб с таким кроем тогда не было. Но когда археологи проводили раскопки пазырыкского комплекса в Монголии, то нашли точно такую же шубу из соболя. Как оказалось, хвост использовался всадниками в качестве седла для верховой езды.
Другая любопытная особенность — размеры шубы, из-за которой создается впечатление, что воин имел крупное телосложение. На самом деле он, хоть и правда был довольно высок, — около 180 см роста, но отнюдь не великан.
«Шуба такая большая, потому что для него она была домом. Рукава затягивались на веревочках, он мог на ней сидеть на лошади или использовать как палатку. Когда мы раскопали такую же шубу в Монголии, она была еще больше. Шубы обычно надевались на голое лето. Штаны-сапоги есть, а сверху ничего нет — только эта шуба», — объясняет ведущий художник и реставратор института археологии СО РАН Марина Мороз.
Марина Мороз была в числе тех, кто доставал усопшего воина из кургана. Вот уже 25 лет она следит за содержанием мумии. После раскопок мумию транспортировали вертолетом в Академгородок — специалистам нужно было срочно решать, что делать с останками, которые могли начать разрушаться в изменившихся условиях. Сохранить уникальную находку помогли в московском институте, который занимается сохранением тела Ленина. Там тело воина целый год держали в ванной с бальзамическим раствором.
На протяжении четверти века раз в три месяца ведущий художник опрыскивает мумию тем же раствором. Ее хранят под пологом из пуленепробиваемого стекла, где строго поддерживается температурный режим и влажность — 18 градусов по Цельсию и 50%. Сейчас мумия впервые была выставлена напоказ, поэтому к условиям содержания относятся особенно внимательно.
«Когда мы вывезли его из института, у него был стресс. Впервые вывезли! Если девушка (принцесса Укока — ред.) путешествовала по всему миру, то этот прекрасный юноша первый раз покинул стены музея Института археологии. Видно, что у него сейчас чуть-чуть блестит кожа: во время переезда влажность упала, и теперь мы пытаемся ее восстановить. Поставили для этого внутрь миску в водой», — рассказывает Марина Мороз.
Об обстоятельствах смерти молодого воина можно только гадать. Специалисты хотят отправить останки на обследование томографом, которое ранее уже провели с принцессой Укока.
«Мумию девушки просветили томографом. Выяснили, что у нее достаточно долго был рак груди и перелом шейка бедра незадолго до смерти. А еще она никогда не рожала, хотя на Алтае говорят, что она их праматерь. Она вообще все время болела», — добавляет Марина Мороз.
Как подчеркивает Вячеслав Молодин, пазырыкская культура была яркой и самобытной, ее представители являлись современниками европейских скифов. Сейчас от них остались лишь мумии пазырыкского вождя и женщины, которые хранятся в Эрмитаже, а также мумии принцессы Укока и таинственного светловолосого воина. Уже несколько десятков лет плоскогорье Укок закрыто для раскопок по решению местных властей. И те памятники древности, которые могли дойти до нас, так и остаются загадками, скрытыми под землей.
Ольга Тарабанова
