«Фактор, унижающий человеческое достоинство»
В конце февраля Новосибирский областной суд назначил три миллиона рублей компенсации морального вреда в пользу Людмилы Кузьминой. Год назад двое ее сыновей утонули в яме по вине коммунальщиков. Однако требовала Людмила 10 миллионов. А ответчик — муниципальное предприятие рабочего поселка Колывань «Коммунальное хозяйство» — и вовсе хотел ограничиться 150-ю тысячами.
В соседнем регионе вред от потери близкого человека оценили гораздо дешевле. Областной суд Кемерово посчитал, что дочери погибшего артиста ансамбля Александрова достаточно 150 тысяч. Хотя она требовала 1 миллион и пожизненную выплату в размере 22 тысяч рублей.
«В юридическом сообществе активно обсуждают, что необходимо установить более четкие критерии для определения размера компенсации морального вреда, — говорит Денис Прыткин, адвокат, управляющий партнер коллегии адвокатов «Бойко и партнеры». — Суммы компенсации все еще зависят от фактически субъективного отношения председательствующего судьи».
Такое же мнение высказали эксперты на круглом столе «Сколько стоит в России человеческая жизнь? Теория, практика, возможные решения», который прошел осенью в Федеральной палате адвокатов. В работе круглого стола участвовали адвокаты, сотрудники аппарата Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, правозащитники и другие эксперты. В своей резолюции они указывают: «В настоящее время размер компенсации морального ущерба не имеет расчетной основы и определяется судами на основании оценочных критериев, что приводит в итоге к колоссальным разрывам в присуждаемых компенсациях, отсутствию каких-либо ориентиров для судов и к крайне низким взысканиям. А это, в свою очередь, является дестабилизирующим фактором, унижающим человеческое достоинство».
В этом же документе есть средние суммы компенсаций, которые назначают российские суды.
Официальной статистики по суммам компенсации конкретно в Новосибирской области нет. На наш запрос начальник Управления судебного департамента НСО Александр Шереметьев ответил: «Запрашиваемую вами информацию (…) невозможно предоставить без обобщения судебной практики по заданной в запросе теме».
Как оценить вред
Во многих случаях компенсации подлежит не только моральный, но и материальный вред. Например, когда речь идет о ДТП. Адвокат Денис Прыткин комментирует: «Помимо компенсации морального вреда, взыскивается еще и материальный вред. Это регламентировано Гражданским кодексом. Согласно закону, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Таким образом, возмещаются расходы на лечение, погребение, репатриацию, подтвержденные письменными доказательствами. В большинстве случаев суммы присуждаются в полном объеме, если суд признает доказательства относимыми и допустимыми».
Таким образом, рассчитать материальный вред помогают конкретные документы: чеки, акты об оказании услуг пострадавшему или его родственникам, анализ рыночной стоимости поврежденного имущества.
Оценить моральные страдания гораздо труднее. Юлия Казанцева, медицинский адвокат, рассказывает, как определяется сумма компенсации из-за некачественной медицинской помощи:
«Если говорить о вреде здоровью, то устоявшейся суммы компенсации нет. Кому-то присуждают 300 тысяч, а кому-то — миллион. Это зависит от последствий, которые были в результате врачебной ошибки. Одному могут причинить тяжкий вред, но в дальнейшем он восстановится. А кто-то на всю жизнь останется инвалидом. Основополагающим доказательством по данной категории дел является судмедэкспертиза. Если в ней не установлены причинно-следственные связи между оказанием медпомощи и возникшим вредом здоровью, суд отказывает в компенсации».
Сложнее с родственниками умерших. «Сам факт родственных отношений не является достаточным основанием для компенсации морального вреда. Страдания при смерти родственника не презюмируются (как многие ошибочно полагают), а требуют доказывания», — говорит Денис Прыткин.
Юлия Казанцева объясняет: «Постановлением Пленума Верховного суда установлено, что априори моральный вред заложен только для человека, которому нанесен тяжкий вред здоровью, тут и доказывать не нужно. А вот если речь идет о родственнике умершего человека, то тут нужно подтверждать следующее:
— насколько был близок человек;
— какие между умершим и его родственником были отношения;
— как повлияла утрата этого человека на лицо, которое заявляет требования о компенсации.
Это необходимо доказывать не только словами истца, но и представлять дополнительные данные. Мы, например, делаем заключения психологов по моральному вреду. Допрашиваем свидетелей, которые могут подтвердить страдания».
Иногда лучше забыть
Бывают ситуации, когда вообще непонятно, кто и как должен возмещать ущерб. В октябре 2017 года Любовь Шафранова и ее муж возвращались из магазина. В районе Сада Мичуринцев в их автомобиль на большой скорости въехал BMW. Столкновение было лобовым. Машина Шафрановой отлетела на 15 метров. Очевидцы ДТП были уверены, что пассажиры не выжили. Любовь Николаевна рассказывает:
«ДТП произошло по вине водителя BMW. Интересно, что он самостоятельно выбрался, какое-то время болтался возле автомобиля. Свидетели говорят, что он был пьян. Пытался договориться с ними, чтобы не вызывали полицию и скорую помощь. Когда понял, что договориться не получится, сбежал».
Шафрановы чудом остались живы. Любовь Николаевна получила вред здоровью средней тяжести. Но удар пришелся на сторону, где сидел ее муж. В результате у него оказались сломаны лодыжка и кости таза. Четыре месяца муж был прикован к кровати, затем еще шесть месяцев провел на больничном. Любовь Николаевна была на больничном месяц. Их машина восстановлению не подлежит.
Водитель BMW пришел в полицию спустя десять дней и признал вину. Однако, по словам Шафрановой, правоохранительные органы возбудили уголовное дело лишь спустя полгода. В ходе следствия пострадавшие заявили сумму ущерба.
«У нас была серьезная утрата заработка. Мне пришлось перейти на сокращенный рабочий день, чтобы ухаживать за мужем. Плюс я покупала дорогие лекарства. Уничтожена машина. — Говорит Любовь Шафранова, — Моральный вред я оценила в полмиллиона рублей, муж — в миллион. С учетом материального вреда, мы заявили общую сумму компенсации около 1,8 миллионов рублей».
Однако виновник ДТП не компенсировал ни рубля. Он сказал, что может лишь принести свои извинения, а платить ему нечем. На нем нет никакой собственности. Выяснилось, что автомобиль принадлежит не ему. Более того, в момент аварии водитель был лишен прав. Оказалось также, что BMW не застрахован.
Шафранова рассказывает: «Изначально автомобиль принадлежал некой гражданке, которая в июле 2017 года продала его малознакомому таджику. Договор купли-продажи на момент ДТП в октябре не проходил никакой регистрации. Этот таджик через несколько дней после покупки машины разбил ее и отдал в ремонт. И вот за рулем якобы был тот человек, который чинил автомобиль. Но взять с него нечего».
Результаты этого дела появятся в ходе судебного разбирательства. Пока прошло только первое заседание. Следующее назначено на апрель этого года.
Адвокат Ольга Забалуева считает, что в подобных ситуациях рассчитывать хоть на какую-то компенсацию бессмысленно: «Это распространенная история. Поэтому, мой совет: перед тем, как затевать любую судебную тяжбу — постарайтесь проверить платежеспособность будущего должника. Сейчас это легко можно сделать с помощью различных открытых данных: той же базы ФССП, где можно увидеть наличие исполнительных производств. Что касается ДТП, то в большинстве случаев платит страховая. Однако в данном случае страховки нет. Так что, я считаю, что в подобных ситуациях можно и не пытаться что-то взыскивать — зачем увеличивать собственные издержки?
Даже если у виновника возникнет уголовная ответственность, что с него возьмешь, если нет ни собственности, ни накоплений? Разве что, в случае лишения свободы, он будет работать в колонии и выплачивать пострадавшему по 100 рублей в месяц со своих заработков. Поэтому, мне кажется, в таких случаях потерпевшим морально и физически будет легче забыть и жить дальше. Не стоит тратить свою энергию и жизнь на бессмысленную борьбу с ветряными мельницами».
Четкие критерии оценки вреда
Ольга Забалуева указывает на общую ситуацию в государстве как на главную проблему неплатежеспособности большой категории ответчиков. «Причина в самой системе. Люди совершают подобные преступления и не несут ответственности. Ведь очень многие работают без официального трудоустройства, значит, у них нет доходов, с которых можно взыскать сумму ущерба. Многие живут вообще за чертой бедности.
Поэтому такие ситуации неизбежно будут возникать, пока не поднимется общее благосостояние людей», — говорит Ольга.
Что касается самих сумм компенсаций, то юридическое сообщество пытается добиться установления каких-то четких правил, чтобы назначенная сумма за моральный ущерб не зависела только от мнения конкретного судьи.
Так, участники Круглого стола в Федеральной палате адвокатов, о котором мы говорили выше, отмечают в своей резолюции:
«Сложившаяся в России ситуация, при которой (…) страдания человека принято оценивать мизерными суммами компенсаций, нуждается в незамедлительной корректировке со стороны судебных органов и государства. Решение этой проблемы требует принципиально нового подхода при определении выплат именно в счет компенсации морального вреда».
По мнению экспертов, новый подход должен заключаться в следующем. Во-первых, Гражданский кодекс нужно дополнить пунктом, что компенсация морального вреда не может быть менее 20-кратной величины прожиточного минимума. Во-вторых, Верховный суд РФ должен выработать четкие рекомендации по определению размера компенсаций морального вреда, с учетом размеров, принятых в практике Европейского суда по правам человека. В-третьих, ВС следует издать документ со средними значениями компенсаций морального вреда.
Свои предложения эксперты пообещали направить Президенту РФ, в Госдуму, Правительство, Верховный суд и другие органы власти. Также они обещают: «В целях решения поставленных задач участники круглого стола предпримут все возможные усилия в рамках своих полномочий для достижения поставленных целей».
Илья Кудинов
