— Сергей Валентинович, как получилось так, что новосибирцы занялись реконструкцией мемориала в новом районе России?
— Это задание лично губернатора Андрея Александровича Травникова. Правительство Новосибирской области обратилось к нам с вопросом – сможем ли мы выполнить работы по реконструкции мемориала в Беловодском районе Луганской области. Мы съездили туда, это село Городище, и, изучив ситуацию на месте, приняли предварительное решение, что сможем. Правительство частично выделило средства на реконструкцию, и мы, тщательно подготовившись, отправились в Городище.
— Как состоялось первое знакомство с памятником?
— Сначала мы получили фотографии с места захоронения. У этого мемориала сложная история. Во время Гражданской войны 36 молодых красногвардейцев, которым было по 18-20 лет, охраняли обоз с продовольствием, при этом у них не было оружия. Они остановились в селе ночевать. Их выследили бандеровцы и всех убили. Во время Великой Отечественной войны здесь были погребены десять человек подпольщиков – жителей Городища, а также семь человек красноармейцев, погибших при освобождении села. Среди них новосибирец Александр Поликарпович Чертенков, работавший до войны на Чкаловском заводе. Он был сапером. Всего там покоится 43 человека.
Когда мы приехали в первый раз на место, мы увидели разрушающийся мемориал из бетона и кирпича, поняли — ему требуется реконструкция. Оценили объем работ. Около года мы готовились, а затем, собрав необходимое количество материалов и инструментов, на двух машинах отправились непосредственно для работы. Тогда же мы поняли, что будем все делать своими силами. На месте не было ни специалистов, ни материалов, там нет воды и электричества, нет даже условий для ночлега. Ближайший бетонный завод находится в 70 километрах, в Луганске. Приняли решение, что будем мешать бетон своими руками, для электричества мы использовали генератор.
— Вы сами тоже работали своими руками?
— Конечно. Все ведь зависит от обстоятельств. Иногда руководитель должен это делать, чтобы продемонстрировать личным примером, показать — выполнима та или иная задача. Я не первый раз беру в руки лом и лопату. Когда речь идет о сохранении ее величества памяти, нужно помнить, что ты простой человек, который понимает значение того, что мы делаем.
— После завершения строительства, будут ли исследованы судьбы людей, которые там погребены?
— По Александру Поликарповичу Чертенкову мы поработаем, а остальное на совести местных жителей. Эта страница нашей истории однозначно попадает в программу «Белый Тополь», по сохранению памяти о выдающихся новосибирцах. Кто бы мог подумать, что об этой истории будут говорить у нас в городе. Кто знает об этом памятнике? Никто. Мы просто недооцениваем это все. Это во-первых. Во-вторых, мы будем гордиться тем, что именно мы, новосибирцы, восстановили мемориал. Не каждое предприятие может сделать это. Предприятие будет работать в Новосибирске, а наши специалисты будут защищать интересы родной страны в новых регионах. Это станет очередной страницей «Белого тополя». Я надеюсь, что правительство Новосибирской области оценит это событие. Никто не знает, что ждет наших специалистов в Луганской области. Для меня – это трудовой подвиг работников нашего предприятия.
— Сергей Валентинович, ваши поездки в Луганскую область связаны исключительно с восстановлением мемориала или были и другие цели?
— Поездок было уже три. Когда мы в первый раз приехали в Беловодский район, мы узнали, что в Новоалександровском есть секция греко-римской борьбы. Мы поехали познакомиться. Мы приняли решение пригласить ребятишек в Новосибирск. Спустя месяц они приехали и в качестве зрителей побывали на турнире «Сила традиций» на приз Александра Карелина. Мы показали школу, где воспитываются будущие космонавты, где училась космонавт Анна Кикина. Мы свозили их в Собор Александра Невского. Когда приехали во второй раз, мы еще раз пригласили их в Новосибирск, уже на турнир «Центр Державы». Посмотрим, смогут ли они приехать.
— Восстановление мемориала, встречи с ребятишками, почему это важно?
— Мне кажется, что это скрепы. Такие вещи объединяют новые территории России и Сибири. Это одна из форм объединения. Все, кому я рассказываю о поездках, понимают, что наше предприятие теряет в экономическом смысле, но мы все равно туда едем. Ведь мы лечим людей духовно, восстанавливая мемориалы.
— Никто из ваших коллег по ритуальной деятельности не предлагал помощи?
— Никто ничего не предлагал.
— Мне кажется, среди новосибирского бизнеса достаточно патриотов?
— Да, их немало. Но иногда встречаешь непонимание и равнодушие. Я тут сходил в один банк, когда мне понадобились деньги на дорогой компьютер, который стоил более 400 тысяч. Причем недавно я вручал грамоту представителям этого банка за помощь в СВО, он находится на писаревском трамвайном кольце. Не помню его название. При вручении мне сказали – обращайтесь, если понадобится Родине… Я всего лишь намеревался разделить эту сумму на части. И вот я пришел. Вы не представляете, меня не увидели там вообще. Я пришел как депутат, как представитель партии «Единая Россия», но я понял бесцельность своего визита. Ушел ни с чем.
— Когда вы приезжаете в новые регионы, вы сталкиваетесь с неблагоприятными ситуациями?
— Я человек русский и не замечаю этого, во всяком случае косых взглядов. Но в этот раз со мной поехали люди, которые там родились. Вот они сказали, что «ждунов» там достаточно. Они ждут, куда кривая вывезет. Говорили, что, вот, мол, сначала построили бы дороги, школы, а уже потом памятники. Сказать, чтобы я встретил там какой-то негатив, другое дело. Можно было бы сначала построить дороги и школы, а потом мемориалы. А с чего начала нацистская Украина? Со стирания памяти. Они их разрушали. Поэтому восстановление мемориалов – это восстановление народной памяти и напоминание о том, что сделала с ними Украина.
— Недавно Лайма Вайкуле высказалась по поводу сноса мемориала в Латвии. Она сказала, «это же просто памятник, это не место захоронения. Никакой художественной ценности он не имеет». Как вы относитесь к такому мнению?
— Вернусь к мемориалу в Городище. Когда убили 36 молодых парней, сопровождавших обоз, селяне даже не знали их имен. Максимум, что смогли сделать жители Городища, это выкопать яму и похоронить ребят. Вопрос, а можно ли сносить такой памятник, не имеющий художественной ценности? Нет, конечно. Его надо обустраивать и гордиться тем, что там находятся реальные захоронения. Что касается монументов, где нет захоронений, это памятные знаки тех событий. Сохранение памяти о том периоде, это часть мемориальной жизни. Это характерно и для русских, и для латышей. Трогать их нельзя. Есть физическое захоронение, а есть захоронение памяти. Там хранится память о событии в жизни народа.
Вопросы задавал Олег Панов
