Песня остается прежней
В 2019 году моногородам планировали выделить дополнительно 18,6 млрд рублей на три года, но правительственная комиссия не поддержала инициативу. Глава Счетной палаты Алексей Кудрин программу развития моногородов разнес: «У меня нет ощущения эффективности этой программы. То, что я вижу, — это не то, что может помочь моногородам определить их судьбу. Это не работает на их развитие или сворачивание. Мы не принимаем окончательного решения и тащим их, даже если нет перспектив».
Кудрин ни слова не сказал, что моногорода не нужно поддерживать. Как рассказывали «АН», весной 2017 года Счетная палата РФ представила отчет о проверке расходования средств Фондом развития моногородов. Оказалось, что денег выделено куда больше реальных потребностей: в 2014–2015 гг. в фонд из федерального бюджета в виде субсидий было направлено 7,5 млрд рублей, в 2016-м — 7,2 миллиарда. Объем неиспользованной субсидии составил 2,2 млрд рублей. Неосвоенные деньги фонд, являющийся некоммерческой организацией, держал в банке, получив навар в 260 миллионов.
Это при том, что значительную часть расходов составили вовсе не вложения в тружеников глубинки, где зарплата 30 тыс. рублей — за счастье, а обучение «команд, управляющих проектами развития моногородов». Стоимость обучения одного слушателя в «Сколково» составила 846,2 тыс. рублей. Как отметил в докладе аудитор Сергей Агапцов, этот ценник в 11 раз превышает среднероссийский, предлагаемый по аналогичным программам ведущими образовательными организациями. В бюджете фонда на 2016 год заложили на эту забаву 1,3 млрд рублей, хотя большинство прошедших обучение «не связывает свою трудовую деятельность с работой в моногородах». Например, от карельского поселка Надвоицы обучалось аж семь управленцев, а хоть какое-то отношение к инвестициям в поселок имели только двое. Стоит ли удивляться, что себя сотрудники фонда тоже не обидели: в 2015 году среднемесячная заработная плата составила 279,6 тыс. рублей. Гендиректор за девять месяцев 2016 года заработал 20,6 млн рублей — как полкомбината в Кондопоге, который кормят преимущественно «планами развития».
Счетная палата установила, что в 2015–2016 гг. фондом было заключено 16 соглашений по развитию инфраструктуры моногородов на 10,5 млрд рублей, из них 8,2 млрд рублей софинансируются фондом. Завершено строительство только по трем соглашениям. Еще по четырем проектам фонд перечислил 531 млн рублей, а потом финансирование почему-то остановил. В итоге результат от вложений — нулевой. Аудиторы отмечают, что по проектам в Свердловской, Владимирской и Кировской областях отсутствует «актуальная информация о намерениях инвесторов». То есть на бюджетные деньги построено нечто, а будет ли эта инфраструктура востребована инвесторами в моногородах — непонятно. При этом ее общая стоимость строительства составляет 2,1 млрд рублей, из которых средства фонда — 1, 5 млрд рублей.
Но если посмотреть отчеты самого фонда, его деятельность мегауспешна: показатели по созданию рабочих мест в моногородах превышены в шесть раз. Но в абсолютных цифрах это всего 1506 мест за три года. И на эту благую цель угрохано 3,5 млрд рублей. Получается, создание одного рабочего места в моногородах обходится казне в 23 млн рублей. И это может быть ставка уборщицы в литейном цеху.
Поправка на деньги
Сегодня в моногородах России проживает около 14 млн человек. Неужели власть решится взять и разом перекрыть половине из них поддержку? Только потому, что сама же не умеет не красть и выстроить эффективную систему? Из недр правительства доносилось, что сокращать число моногородов будут постепенно, а со списком определятся в течение 2020 года. Но главная тенденция просматривается уже сейчас: на людей плевать, важно, чтобы они не устроили «социальных взрывов».
Больше всего моногородов в Кемеровской, Свердловской и Челябинской областях: 24, 17 и 16 соответственно. Это как раз те регионы, из которых в Москву в 1990-е приезжали озлобленные команды шахтеров и барабанили касками по Горбатому мостику у Дома правительства. Поэтому каждые полгода исследует в моногородах настроения жителей, опрашивая их на темы здравоохранения, образования, занятости, не какой-нибудь Росстат, а Федеральная служба охраны. Не случайно среди 11 самых проблемных российских моногородов нет ни кемеровских, ни свердловских.
Когда целью является не развитие деловой среды, а задабривание наиболее горячих голов в ручном режиме, вряд ли возможно достичь долгосрочного эффекта. Когда денег было много, в программу поддержки моногородов включили 550‑тысячный Новокузнецк и 320-тысячный Череповец. Формально они подходят: более 3 тыс. жителей, градообразующее предприятие занимается промышленным производством или добычей ресурсов, на него приходится не менее 20% рабочих мест. Но есть же разница между убитыми предприятиями легендарного Пикалева, из-за которого и решили поддерживать моногорода, и череповецкой «Северсталью» с оборотом в 457 млрд рублей, содержащей хоккейный клуб КХЛ. В Новокузнецке тоже есть кому скрестить с ним клюшки.
Сегодня с деньгами проблемы, и правительство хочет сбросить с хребта наиболее жизнеспособные моногорода, не особо разбираясь в деталях. Один из первых кандидатов на вылет — Набережные Челны. Это второй по величине город Татарстана с населением 533 тыс. человек, у него есть автозавод КамАЗ, продавший в 2018 году 32 тыс. грузовиков с 1, 5-миллиардной прибылью. Со стороны кажется, что Челны могут вполне перебиться без поддержки.
Но как раз здесь программа для моногородов принесла реальные плоды. Создали территорию опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР) со специальным налоговым режимом, в которую зашли 40 предприятий, в числе которых «дочка» китайской Haier, выпускающая холодильники, а также производители труб и хоккейных клюшек. Их инвестиции превысили 15 млрд рублей, создано 5,2 тысячи рабочих мест. Но все эти компании заходили в Набережные Челны, имея в виду и местных производителей комплектующих, которые крутятся вокруг КамАЗа, и налоговые льготы. Убери это все — и половина резидентов, не успевших встать на ноги, отвалится, а власть получит новую головную боль в виде полумиллионного города (бывшей криминальной столицы Татарстана), у которого вышибли из-под ног табуретку.
Чиновников это интересует? Не факт. У них есть списки и программы, которые надо выполнять, поменьше оглядываясь по сторонам. Среди самых депрессивных моногородов — Верхний Уфалей (Челябинская область), где летом 2017 года закрыли никелевый комбинат, уволив две тысячи сотрудников. Как пытались решать вопрос обученные в «Сколково» менеджеры? Да все так же: активно рекламировались экопарк и «многопрофильное фермерское хозяйство». Это стандартный ход в моногородах: некая фирма заявляет о желании построить в провинциальной дыре чуть ли не «Диснейленд», хотя де-юре это ни к чему ее не обязывает. А «антикризисные менеджеры», забросив реальные дела, всем показывают свои достижения, продвигая на этом пузыре свои карьеры.
Главная проблема в том, что правительство, скорее, будет поддерживать Верхний Уфалей, где играют потемкинскими эко-деревнями, чем Набережные Челны, где достигнут реальный прогресс и просто нужно его не угробить. Логика власти проста: Уфалей ближе к «социальному взрыву». Но ближе не значит опаснее. Если так легко сливать достижения и сталкивать обратно в воду тех, кто почти вылез на сушу, «взрыв» будет не точечным, а повсеместным.
«Аргументы Недели«. Денис Терентьев
