— Татьяна Артуровна, что делать с этими состояниями, которые врачи назвали «постковидным синдромом»?
— Для начала нужно определить, что мы включаем в понятие «постковидный синдром». Мне кажется, что здесь есть как минимум две составляющие. Первая — это прямые последствия перенесенной коронавирусной инфекции. Ведь коронавирус — это нейротоксичный вирус, который воздействует и на нервную систему человека, и на психическую сферу. В этом случае возникают астено-депрессивные состояния, в ряде случаев формируются посттравматические расстройства с формированием затяжных хронических тревожных нарушений.
Особенно после пребывания в стационарных условиях в тяжелом состоянии, и тем более — в реанимации. Такие состояния безусловно требуют медицинской помощи, в том числе и фармакологической. Вторая составляющая — психологическая: когда человек сталкивается с непосредственной угрозой жизни и ощущением неопределенности: а что же будет? Легкое течение вируса, и все пройдет благополучно — или болезнь приведет к тяжелым осложнениям? Это затрагивает огромные пласты переживаний, и таким людям требуется профессиональная психологическая помощь.
— Сегодняшние переживания людей отличаются от тех переживаний, которые были в самом начале пандемии?
— В начале пандемии резко увеличилось количество тревожных расстройств, и это выглядело как реактивная реакция на изменение ситуации. Было абсолютное ощущение неопределенности и незащищенности: мы не знали, как все будет развиваться. К нам обращалось большое количество пациентов с тревожными расстройствами и выраженными нарушениями в виде панических атак и генерализованного тревожного расстройства, которые требовали как амбулаторной помощи, так и в некоторых случаях стационарной.
Постепенно, с учетом протяженности всей этой ситуации, началась, с нашей точки зрения, вторая волна, когда присоединилось большое количество депрессивных расстройств, связанных уже, скорее, с переработкой происходящих событий. Появились расстройства ипохондрического плана (ипохондрия — состояние, проявляющееся в постоянном беспокойстве по поводу возможности заболеть или озабоченности своим физическим здоровьем. — Прим. авт.), когда люди начинают к себе прислушиваться и малейшее ощущение какого-то неблагополучия со стороны организма интерпретируется как катастрофа. И таких пациентов у нас, увы, много.
— Насколько много?
— Количество госпитализированных и больных, обращающихся за помощью в тревожном состоянии, увеличилось на 30 процентов. Если же речь идет не о психиатрической, а о психотерапевтической помощи, то здесь цифры еще выше: необходимость эмоциональной поддержки, снятия напряжения — в том числе в связи с семейными проблемами и увеличением агрессии — значительно выросла. Причем, не только в нашей стране, но и в Европе, Японии, Китае…
— В чем главная разница между первой и второй волной?
— Разница заключается в содержании переживаний. Тревожный синдром — он и есть тревожный, но вот только тревожимся мы по разным поводам. Если первая волна была связана с одной стороны со страхом заболеть, а с другой — с тревожностью вокруг самой ситуации, то во вторую волну людей больше переполняют переживания о том, как жить-то дальше в условиях того, что не хватает ресурсов, денег, каких-то возможностей, когда накоплена утомляемость… Кто-то потерял работу, кто-то — жилье, а кто-то — близких… И ведь есть семьи, где не одна потеря… То есть содержание наших переживаний меняется в зависимости от того, что происходит в обществе.
— Ну и здесь, наверное, есть некая зона риска. Кто, по вашему мнению, больше предрасположен к подобным расстройствам?
— Это люди, которые изначально имеют высокий уровень тревожности и у которых заложен механизм реагирования тревожными переживаниями на различные и неожиданные в их жизни события. Сюда можно отнести людей с ипохондрической настроенностью, которые очень бдительно и тревожно переживают любые соматические ощущения со стороны своего тела. А также тех, кто имеет низкую устойчивость к стрессовым нагрузкам, так как они достаточно уязвимы в стрессовых ситуациях.
Увы, большинство людей не имеют навыков самостоятельно решать свои проблемы. Они думают о проблеме — о том, какая она сложная, рассматривают детали — но не заботятся о том, каким образом ее можно решить. Ну и, конечно, речь идет о пациентах с эмоциональной неустойчивостью, которым достаточно трудно регулировать уровень эмоционального напряжения. Это люди, которые в длительных стрессовых ситуациях истощают все ресурсы и возможности, и именно они будут в большей степени давать тяжелые психологические реакции.
— Как человеку понять, что ему необходима помощь?
— Конечно, в таких случаях человек ориентируется на самооценку. И в этой ситуации лучше, что называется, перебдеть — и обратиться к специалисту не тогда, когда кажется, что без помощи уже невозможно, а когда он только начинает задумываться о том, что ему тяжело.
— На что нужно обращать внимание в первую очередь?
— На нарушение сна или аппетита, снижение трудоспособности, повышение утомляемости, тревожности, раздражительности, усиление конфликтности — то есть, если человек понимает, что те реакции, которые у него возникают, отличаются от реакций и того состояния, которые свойственны ему обычно. Вот в этих случаях, не дожидаясь более тяжелых состояний, нужно обратиться к специалисту, чтобы тот вовремя дал рекомендации, предложил помощь или маршрут для ее оказания.
— Какой бы вы дали прогноз на ближайшее будущее?
— Я думаю, что нас ждет «депрессивный хвост», и к нему будут присоединяться ипохондрические переживания. Динамика клинических изменений будет связана с тем, что же будет происходить с пандемией и коронавирусом, будут ли изменения штаммов коронавируса, принесет ли вакцинация облегчение. Нужно сказать, что прямо сейчас мы видим увеличение тревожных состояний, связанных с вопросами вакцинации — поскольку многие люди не готовы ответить для себя: нужно ли прививаться? Такую тенденцию ВОЗ отмечает во многих странах, и это понятие «неизвестность в отношении вакцинации» входит в топ-10 основных угроз общественному здоровью.
— А существуют ли способы предотвратить ковидную хандру?
— Да, такие способы существуют. Они кажутся нам очень простыми, и поэтому мы их часто обесцениваем. Однако иногда такие простые советы, как организация режима труда и отдыха, организация жизненного пространства, ограничение влияния вредных привычек, сохранение приверженности здоровому образу жизни, поддержка позитивного общения, поддержка близких людей, активное наполнение своего времени, нормализация климата в семье — способны творить чудеса! Это вещи, которые не всегда так просто взять и сделать. Однако это те рекомендации, которые действительно работают, помогают повышать свои адаптивные возможности и справляться с проблемами самоизоляции, дополнительного напряжения, а также с проблемами возникновения тревоги в ситуации неопределенности.
Елена Соколова
(ИА «Столица»)
