Первые гвардейские
С 1925 года штаб Сибирского военного округа находился в Новосибирске. И, конечно, в городе и округе размещался крупный военный гарнизон, прежде всего 133-я стрелковая дивизия численностью 14,5 тысячи бойцов. Соединение дислоцировалось за нынешней площадью Калинина, а штаб округа располагался на Красном проспекте, 53.
Вызванная из летних лагерей и доукомплектованная по штатам военного времени, наша дивизия под командованием генерал-майора Василия Ивановича Швецова 25-27 июня 1941 года в полном составе отбывает на фронт. Это была первая ласточка знаменитой 24-й армии. Ее из войск округа формировал его командующий генерал-лейтенант Степан Андрианович Калинин. Прямо по ходу формирования войска сразу же грузилась в эшелоны и отправлялась на запад.
Уже 7 июля 133-я стрелковая дивизия в составе 24-й армии, разгрузившись на станции Вязьма, вышла в район сосредоточения и заняла оборону на восточном берегу Днепра, перекрыв дорогу Москва — Минск у моста через реку Днепр. В первых же боях под Ярцевым сибиряки показали свою отвагу, в течение месяца сдерживая наступление противника. Командарм был отправлен на комплектование следующих запасных соединений, а его место занял генерал-майор Константин Иванович Ракутин.
Контрудары сибиряков приостановили продвижение противника на Смоленск с севера, а в конце августа в районе Ельни силами 24-й армии было нанесено одно из первых поражений немецко-фашистским войскам, разгромлен 20-й армейский корпус и ликвидирован стратегически важный ельнинский выступ (плацдарм для броска на Москву). 6 сентября 1941 года город Ельня был освобожден.
Сибиряки с трофеями Ельнинского сражения
Газета «Красная звезда» по телефону расспросила у Ракутина подробности взятия Ельни:
«Под прикрытием артиллерийского и минометного огня наши бойцы смело шли в атаку на вражеские окопы. Стоило только нашим подразделениям, в особенности ночью, атаковать врага, ворваться в его окопы, как солдаты в панике покидали поле боя, бросая оружие, оставляя раненых и убитых… В ожесточенных боях враг нес неисчислимые потери. Большие надежды возлагало немецкое командование на отборную дивизию СС «Рейх», в составе которой были полки «Германия», «Фюрер», «Эльф». Но не оправдало надежд «фюрера» и это сборище головорезов. Под сокрушительными ударами наших частей дивизия СС тоже нашла себе могилу на полях сражений… Фашистская оборона была полностью разгромлена. Над городом Ельней снова взвился советский флаг… В ожесточенных боях с фашистскими войсками наши бойцы, командиры, комиссары и политработники показали образцы доблести, мужества, бесстрашия. Тысячи героев, целые подразделения и части покрыли себя неувядаемой славой».
Особо отметил командарм действия нашей 107-й стрелковой дивизии, сформированной на Алтае под командованием полковника Павла Васильевича Миронова:
«Геройски дралась и дерется часть, которой командует полковник Миронов. Она еще в мирное время за успехи в боевой и политической подготовке была награждена переходящим красным знаменем. Эту высокую награду мироновцы с честью оправдывают на полях сражений. Под ударами части полковника Миронова нашло себе могилу до пяти полков фашистской пехоты (в том числе полк «Фюрер» дивизии СС), разгромлены четыре артиллерийских дивизиона, большое количество минометных батарей. Смелыми ночными атаками бойцы Миронова били врага по самым чувствительным местам, ломая его сопротивление, обеспечивал успех себе и соседям».
Отличились также 586-й и 765-й стрелковые полки 107-й дивизии под командованием полковника М. И. Некрасова (депутата Новосибирского городского совета) и подполковника М. С. Батракова (его портрет сегодня находится на доске героев г. Новосибирска). Еще в июле — августе, в Смоленском сражении бойцы этих подразделений освободили от противника несколько деревень, нанеся существенный урон и взяв пленных. В боях за Ельню Некрасов был контужен, Батраков дважды ранен, но командование полками они не оставили, показав «себя волевыми, беззаветно храбрыми командирами». Представлением Жукова Ивану Михайловичу Некрасову и Матвею Степановичу Батракову присвоено звание Героя Советского Союза, а их полкам дано звание 12-го и 21-го гвардейских: «полк не знает ни одного поражения, он идет вперед и побеждает численно превосходящие силы противника».
Военнопленные также безоговорочно свидетельствовали о сокрушительности удара. Ефрейтор Иозеф Вальбот: «Потери нашей роты ужасные… Я убедился, как сильна Красная армия, как велики ее резервы и техника, как ужасен ее артиллерийский огонь».
18 сентября 100-й и 127-й стрелковым дивизиям нашей 24-й армии впервые в стране было присвоено наименование гвардейских: 1-я и 2-я гвардейские стрелковые дивизии. 107-я дивизия преобразована в 5-ю гвардейскую стрелковую. И все же потери сибирской армии составили более половины личного состава.
Последний подвиг 24-й
А через две недели наступлением 2-й танковой группы Гудериана на Москву началась знаменитая операция «Тайфун». Немцы быстро углубились в наш тыл на расстояние до 80 километров.
Командующий группы армии «Центр» Фёдор фон Бок:
«Группа армий перешла в наступление в полном соответствии с планом. Наступление проходит с такой легкостью, что невольно задаешься вопросом, уж не сбежал ли противник».
Случилась катастрофа — из-за стратегической ошибки Ставки по предполагаемому направлению главного удара на Москву сотни тысяч бойцов Красной армии и тысячи гражданских из народного ополчения оказались обойдены с флангов и 7 октября замкнуты в окружении. Вернее, их было сразу два: Вяземский и Брянский «котлы». В целом восемь армий.
Командующий Резервным фронтом Г. К. Жуков:
«В тылу войск противника, в районе западнее и северо-западнее Вязьмы, в это время все еще героически дрались наши окруженные 16, 19, 20, 24 и 32-я армии и оперативная группа генерала И. В. Болдина, пытаясь прорваться на соединение с частями Красной армии. Но все их попытки оказались безуспешными».
Вяземский котел
Боец батальона охраны штаба 24-й армии Александр Суслов:
«В наших войсках тогда упорно распространялся слух (а это было правдой. — К. Г.) о том, что из Москвы поступил приказ «просачиваться» из окружения на восток небольшими группами. Многие считали этот приказ предательским. Но было немало и тех, кто принимал возможную дезинформацию противника за чистую монету. Как бы то ни было, но слух этот сыграл свою роковую роль».
Только для ликвидации «вяземского котла» немцы были вынуждены привлечь 2/3 дивизий группы армий «Центр». К сожалению, после ожесточенных боев, длившихся до 13 октября, в ходе которых противник понес немалые потери, все красноармейские подразделения были уничтожены или вместе с командармами взяты в плен. Их история с грифом «секретно» на долгие годы «забывается». Лишь части нашей 24-й армии и разрозненные группы других до последнего пытались пробиться из окружения.
Наступление немцев продолжается. 14 октября мы оставляем Калинин (ныне Тверь). До Москвы это 170 километров. На следующий день принимается решение «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». В городе начинается паника, из него бегут, эвакуируется правительство. Про окруженные войска забыли, точнее их уже «похоронили», так как полевое управление ими было расформировано.
Казалось бы, взятие Москвы неизбежно. Для последнего штурма командующий группы армии «Центр» Фёдор фон Бок поджидает лишь танковые соединения под командованием генерал-полковника Эриха Гепнера. Но… они не приходят. Неожиданно в тылу немцев разгораются ожесточенные бои. Южнее Вязьмы, в 230 километрах от Москвы продвижению этой танковой группировки оказано упорное сопротивление. Это была 24-я армия, выучка которой позволила успешно организовать оборону. Сибиряки противостоят пяти танковым дивизиям немцев. Противник был вынужден подтянуть артиллерию, применить авиационные бомбардировки. Бой затих лишь 20 октября.
Эти несколько дней, отсутствие на острие удара этих пяти железных дивизий не позволили вовремя начать штурм Москвы и стали решающими. Для нашей страны было выиграно главное — время. В Кремле поняли, что сил у немцев не хватает, и воспрянули духом. Сталин отменил эвакуацию Москвы, перевел город в статус осадного положения, Жуков выставил позади войск отряды заграждения «расстреливать на месте всех бросающих поле боя», смог получить свежие воинские подразделения, в том числе и из Новосибирска.
Атаки русских на Калинин, начавшиеся проливные дожди и раскисшие дороги вынудили фон Бок приостановить наступление. Следующее, ноябрьское Красная армия приняла уже достойно и организованно.
Наши потери в «Вяземском котле», лукаво обозванном официальной историей «Вяземской оборонительной операцией», составили от 335 000 солдат по советским данным до 680 000 только пленными по данным немецким.
Гибель сибирской 24-й армии требует отдельного скрупулезного изучения. Мы не знаем ни обстоятельств ее последних дней, ни имен бойцов 24-й армии, совершивших решающий для своей страны подвиг, не знаем фамилию командира, руководившего ими в бесконечном отчаянном бою (командарм Ракутин погибает еще 7 октября). Все пропали без вести, для официальных инстанций — сдались. Да, кто-то сдался — вереницы пленных надолго заполнили дороги Подмосковья, кто-то смог прибиться к партизанам, а кто-то до сих пор лежит в лесах под Вязьмой и ждет своего спасителя из поискового отряда.
Версий, анализирующих те далекие события, много, но как образно и чётко написал журналист Фёдор Григорьев: «Гремящая и лязгающая машина группы армий «Центр» замерла в тот момент, когда воины 24-й «сватов напоили, а сами полегли за землю русскую». В тот момент история Третьего рейха начала свой обратный отсчет».
Константин Ракутин и Степан Калинин
Имен обоих командармов 24-й на карте города нет. Лишь в 1990-м, в годы перестройки, Константину Ракутину посмертно присваивается звание Героя Советского Союза. Есть несколько версий героической гибели генерала. Поисковики нашли его могилу. Он был захоронен немцами со всеми воинскими почестями.
Степан Калинин тоже оказался в опале. Генерал еще до начала войны был на «прицеле». Будучи командующим Сибирским округом, он говорил своим подчиненным не только о наступательных действиях на территории противника, но и об обязательной необходимости подготовки к оборонительным боям, что расходилось с общегосударственной установкой.
Но в результате к началу войны именно сибирские дивизии стали самыми лучшими в Красной армии, самыми подготовленными к реальным боевым действиям с превосходящими силами агрессора. Доклад Калинина о достоинствах и недостатках в армии, представленный командованию 25 сентября 1941 года, еще более усугубил его положение. Но некоторые заметки были приняты, а сам генерал отправлен снова в Сибирь для формирования новых дивизий.
Известен факт, как в Омске, во время проверки одного из полков, Калинин увидел, что бойцы в окопах читают историю ВКП(б), и заметил: «Врага бьют оружием, а не Марксом». Потом он командовал Приволжским военным округом, где продолжал готовить резервы для фронта, но уже значился в списке неблагонадежных. В июне 1944-го, когда Красная армия уже перешла через границу СССР и мобилизационная политика стала не так актуальна, Калинина наконец-то арестовывают и лишь через семь лет внесудебного заключения осуждают на 25 лет исправительно-трудовых лагерей. После смерти Сталина Степана Калинина сначала просто освобождают, а через некоторое время восстанавливают в звании, но из армии увольняют.
Читайте 23 февраля: Спасение Москвы. Часть 2
Константин Голодяев, сотрудник музея Новосибирска
