Вольф Мессинг — выступление великого провидца в Новосибирске наделало много шума
Репертуар, конечно, сменился. 24 июня 1941 года кинотеатр «Юнгштурм» (будущий «Пионер») показывал боевых «Танкистов» с Василием Меркурьевым, Маяковский — революционную «Груню Корнакову» с Владимиром Баталовым, сад Сталина оперетту «Жрица огня», а цирк продолжил большой матч французской борьбы, «Красный факел» стал готовить «Парня из нашего города» и «Ключи от Берлина».
Вскоре в город потянулись и артисты. Одним из первых прибыл Вольф Мессинг. Он был эвакуирован по линии Госконцерта и уже в середине августа представил в саду Cталина свою программу «Психологические опыты».
Раиса Александровна Бриллиантова, школьный учитель: «Вместе с голодом и холодом война внесла и замечательные перемены в скромную жизнь провинциального города. Здесь разместились художественные коллективы, поселились художники, артисты, композиторы, писатели, ученые. Они все вместе и каждый в отдельности создали в Новосибирске новую культурную среду и тем самым помогли местной культуре и науке подняться на более высокий уровень».
4 сентября в город приехала Ленинградская филармония. Еще не получив мест заселения и не распаковав вещи, прямо из вокзального зала ожидания музыканты отправились на выступления в воинские части и госпитали. А струнный квартет Ленинградской филармонии, выйдя из эшелона и увидев готовящихся к отправке на фронт солдат, расчехлил музыкальные инструменты и прямо на перроне устроил импровизированный концерт.
«Это старейший и самый выдающийся квартетный ансамбль страны. Двадцатилетие его художественной деятельности торжественно отмечалось в 1939 году. Настойчивая, неизменно-вдумчивая работа талантливых участников квартета в течение длительного периода способствовала его огромному художественному росту. Квартет имени Глазунова (первая скрипка — И. А. Лукашевский. — К. Г.) уже давно пользуется не только всесоюзной, но и европейской славой как первоклассный пропагандист лучших образцов камерной музыки».
Коллектив разместили в новосибирском клубе имени Сталина (ныне ДК Октябрьской Революции). На следующий день после приезда филармония провела совещание, главным вопросом которого было: что играть в Сибири — серьезную академическую музыку или оперетту, более доступную неискушенной публике. Решено было остановиться на первом.
С 9 сентября начались шефские концерты филармонии. 4 октября Ленинградская государственная филармония открыла свой 21-й сезон. Состоялся концерт симфонического оркестра во главе с Е. А. Мравинским. Звучали Интернационал, Глинка, Мусоргский, Чайковский.
Это оркестр уже тогда имел мировую славу.
Феликс Вейнгартнер, австрийский дирижер: «Оркестр Ленинградской филармонии во всех отношениях отвечает требованиям, которые могут быть предъявлены исключительно к первоклассным симфоническим оркестрам».
Владимир Михайлович Калужский, заслуженный деятель искусств России: «Ленинградцы приехали сюда не на «чистое поле», а на подготовленную культурную почву сибирской столицы. Симфоническая музыка здесь звучала тоже. Да, во многом эта культура в Новосибирске была привозная. И формировалась она удивительным образом, без традиций, за какие-то 20 лет. Но, тем не менее, здесь многое уже было».
Тем не менее первые месяцы зал клуба заполнялся от силы на треть, и то это были в основном эвакуированные ленинградцы, горожане действительно не понимали серьезную музыку, они просто не знали, как ее нужно слушать.
Александра Анатольевна Орлова, музыковед: «загнать» туда «гегемона» было невозможно. Я знаю об этом не с чужих слов. Моя сестра, как и многие члены семей работников Филармонии, занималась распространением билетов на концерты. За эту работу зарплату не платили, «кассиры» получали проценты с проданных билетов. Так вот, те, кому посчастливилось обслуживать научные учреждения, зарабатывали довольно прилично. Моей сестре достались заводы — и она не заработала ни копейки. Когда приходила с предложением билетов, то слышала: «Что это? Опять симфония? Нет, нам не нужно».
Тогда был придуман хороший ход. Филармонией вместе с театром им. Пушкина и Третьяковской галереей был создан «лекторий искусств», не ограничивающийся пропагандой музыки.
«Это циклы лекций-концертов по важнейшим вопросам музыки, театра, литературы и живописи. К чтению лекций привлечены крупные специалисты — проф. Соллертинский, театровед Дрейден, искусствовед Моргунов и др. В декабре предполагаются лекции-концерты и лекции-выставки о Бетховене, Маяковском, Сурикове, мастерах русского театра Варламове, Давыдове, Савиной, Ермоловой, Шаляпине, Орленеве. С личными воспоминаниями о великих русских актерах выступит народный артист Союза ССР Юрьев. В концерте примут участие квартет Глазунова, лауреаты…».
Иван Иванович Соллертинский, художественный руководитель Ленинградской филармонии: «Лекции проходят в переполненной аудитории. Планируется организовать в дальнейшем при Лектории постоянные творческие семинары для молодых и начинающих драматургов, композиторов, чтецов и т. д.»
Соллертинский был душой ленинградской публики, блестящим лектором. Кстати, это ему приписывают популярное выражение «Люблю, Обь, твою муть!».
Вера Васильевна Клепикова, врач-педиатр: «Иван Иванович рассказывал краткое содержание произведения и более подробно — его музыкальную часть. Он был влюблен в музыку. Мы заранее, как только была объявлена продажа, ходили с вечера, чтобы занять очередь на эти концерты».
А. А. Орлова: «Все его вступительные слова к симфоническим концертам и его лекции по воскресным дням в читальном зале областной библиотеки я слушала, стараясь не пропускать ни одной. Небольшой читальный зал был всегда набит до отказа, когда выступал Соллертинский. Его лекции были не просто интересны, они поражали фантастической эрудицией и той глубиной «вхождения в тему», какой обладал он. Широта тем его лекций необозрима. Приведу лишь один пример. Иван Иванович читал лекцию о «Божественной комедии» Данте. Он без всякой бумажки называет сотни фамилий, разъясняя «кто есть кто», сыпет датами, цифрами, фактами. И, вдобавок, большие куски дантовского текста читает наизусть сначала в оригинале, чтобы слушатели оценили божественное звучание дантовских терцин, их музыку, а затем те же места читает в русском переводе. Этот фейерверк просто захватывал дух. Можете себе представить восторг и благодарность слушателей! То же самое происходило и на лекциях о Шекспире, Сервантесе и многих других».
И вскоре шестисотместный зал филармонии был переполнен постоянно, были даже созданы специальные симфонические циклы и конференции для постоянных слушателей.
А. А. Орлова: «Эти концерты посещала исключительно интеллигентная публика. А интеллигенции в Новосибирске оказалось немало, поэтому собрать публику на симфонические концерты не составляло никакого труда».
В работах других исследователей говорится, что и «гегемон» все-таки стал приобщаться к классической музыке. Ленинградская филармония принимает шефство над комбинатом №179. Более того, по просьбе властей Кировского района с 1943 года филиал Ленгосфилармонии начал работать и в промышленном Левобережье, проводя концерты в клубе им. К. Цеткин и в летнем театре сада им. Кирова.
Бывало, что и концерты были сборные: в первом отделении выступал симфонический оркестр Мравинского, а во втором — Утёсов.
Евгений Александрович Мравинский, дирижер: «Деление настоящей музыки на симфоническую и эстрадную ошибочно по своей сути. Выступление оркестра под руководством Леонида Осиповича Утёсова подтверждает это».
Заслуженная артистка РСФСР, будучи проездом в Новосибирске, выступала на сцене кинотеатра «Металлист». Зал был наполнен «битком», а автомобиль с артистами застрял на понтонном мосту через Обь, его захлестнуло водой.
В. Н. Лалетина, работница 179 комбината: «И тут вышла из машины Русланова, обернулась к своим, крикнула «За мной!». Полы пальто приподняла и первой пошла через ледяную воду. Мы потом ей ноги спиртом оттирали. Как замечательно она пела в тот вечер! И каким горячими аплодисментами встречал зрительный зал каждый новый ее выход! Когда провожали ее в гостиницу, Русланова сказала: «Отличный у вас народ!».
В последние годы войны здесь же, в Кировском районе, играл ленинградский джаз под руководством Юзефа Скоморовского.
Людмила Викентьевна Михеева-Соллертинская, музыковед, супруга сына И. И. Соллертинского, Дмитрия: «В Новосибирске успех концертов среди населения и рабочих заводов был таков, что билеты на симфонические концерты на заводах и различных предприятиях продавались в виде премий».
Стенограмма прошедшей 11 марта 1942 года «конференции постоянных слушателей симфонических концертов» приводит следующее убедительное выступление.
Тов. Шаров (местный): «Если в прошлом году на симфонических концертах были заняты только 5 и 6 ряды и то исключительно контрамарочниками, то теперь мы видим, что весь зал и балкон заполнен и, по-моему, купленными билетами… Я думаю, что если симфонический оркестр Ленинградской филармонии просуществует два года (смех в зале), я, товарищи, заранее оговариваюсь, причиной дальнейшего пребывания симфонического оркестра не должно быть продолжение войны, а необычайная любовь новосибирцев к Филармонии — то при дальнейшем пребывании Филармонии на симфонические концерты билеты придется заказывать за две недели» (аплодисменты).
Марк Моисеевич Резников, скрипач: «На центральной площади города Новосибирска, что расположена перед зданием Оперного театра, круглосуточно работал громкоговоритель, который передавал фронтовые новости и последние известия. А в промежутках между этими передачами звучала музыка. Чаще всего это были военные песни и марши, но иногда „вкрапливалась” и классическая музыка. Я неоднократно наблюдал, как всегда спешащие куда- то люди останавливались перед рупором этого громкоговорителя и как завороженные слушали эту передачу. Среди этих зачарованных слушателей несколько раз бывал и я».
И. Остяков, электромонтер: «Сегодня я посещаю сороковой концерт начиная с 1941 года. Оркестр филармонии сделал все, чтобы новосибирцы полюбили музыку. Я был бы счастлив прослушать все это еще раз».
Однажды произошел казус.
Зера Андреевна Черкесова, поэтесса: «В Новосибирск приехал известный музыковед проф. консерватории М. Друскин. Надо было читать лекции перед новосибирской аудиторией. Именитый столичный профессор пренебрежительно отозвался в кругу других столичных коллег об этой обязанности. Мол, провинциальная публика, чего старается Соллертинский, ночами не спит, пишет и переписывает, тщательно готовясь, всего лишь к популярным лекциям перед провинциальной аудиторией. Лично он не собирается готовиться, чего ради утруждать себя. Одного не учел проф. М. Друскин: И. И. Соллертинский уже избаловал новосибирскую публику. Среди которой были и учителя, и врачи, и инженеры, и школьники, и студенты, и рабочие, постоянно ходившие на лекции общества «Знание». Они уже были вскормлены роскошью, блеском стиля, эрудицией, богатством мыслей — на лекциях Соллертинского! Поэтому, когда в зал вошел М. Друскин и стал по бумажке формально читать казенные строки о каком-то композиторе, публика неожиданно освистала лектора и разными способами выразила неудовольствие, в том числе прямо посреди его выступления покидая зал! А после его выступления не раздалось ни хлопка… Бледный, он едва закончив вступительное слово перед концертом, спешно покинул Новосибирск и более вступительных слов и лекций в этом городе не читал, получив крепкий урок пренебрежения к «провинциалам».
Дмитрий Дмитриевич Шостакович, композитор: «У меня уже разливается желчь от злости, что я не в Новосибирске и из-за этого не могу слушать ту прекрасную музыку, которая исполняется оркестром Ленинградской филармонии. Слушание хорошей музыки для меня органическая потребность, которой здесь, в Куйбышеве, я лишен почти совсем».
17 мая 1942 года из Москвы в Новосибирск специальным самолетом была доставлена партитура Седьмой «Ленинградской» симфонии Д. Д. Шостаковича. Приехал и сам композитор.
Евгений Евгеньевич Федоров, заслуженный артист России, профессор Новосибирской государственной консерватории: «Г. И. Амосов вспоминал, что на одной из репетиций дирижер был как-то по-особому взволнован и частенько посматривал на часы. Кто-то из музыкантов сказал, что Мравинский ждет приезда Д. Д. Шостаковича… Репетиция уже приближалась к концу, когда неожиданно дверь в зал Дома культуры робко приоткрылась, и музыканты увидели смущенно улыбающегося Д. Д. Шостаковича. Композитор не хотел мешать работе оркестра и, стараясь остаться незамеченным, сел в последнем ряду зала. Евгений Александрович тотчас же остановил репетицию и легко помчался по проходу между кресел навстречу своему другу. Оркестранты встали и зааплодировали. Премьера Седьмой симфонии прошла триумфально. Г. И. Амосов сказал мне, что он никогда не забудет ту овацию, которую новосибирцы устроили в тот вечер».
Рассказывают, что Дмитрий Дмитриевич заглянул и в здание новосибирского оперного театра, где размещалась эвакуированная Третьяковская галерея.
Шинкарёв Леонид Иосифович, писатель: «Что случилось с женщинами! Они потащили его с этажа на этаж, к своим картинам, к своим громадным ящикам. Шостакович глядел сквозь очки на ящики, на железные ванны с водой, на шесты с тряпками…».
9 июля в Новосибирске состоялось эпохальное культурное событие: Ленинградским симфоническим оркестром в присутствии автора знаменитая симфония была исполнена.
Д. Д. Шостакович: «Я чрезвычайно рад, что мне удалось приехать в Новосибирск и услышать родные, неповторимые звучания: ни один из оркестров, игравших мои произведения, не добился такого совершенного воплощения моих замыслов».
Леонид Осипович Утесов, актер и певец: «Я только что вернулся домой с концерта необыкновенного. Таких концертов на долю человека за всю его жизнь приходится немного. Для того чтобы это случилось, надо, чтобы события огромного значения, в которых живут художник и страна, вдохновили его на создание гениального произведения, доходящего до самого твоего сердца.
Разве можно написать о Седьмой симфонии, прослушав один раз! Это настолько захватывающе грандиозно, что разобраться в своих чувствах я бессилен. Одно знаю — это бессмертно, как все великое в искусстве. В этом концерте было все, что делает искусство настоящим: гениальный композитор, талант-дирижер и художник-оркестр».
Идея Тимофеевна Ложкина, сотрудник научно-исследовательского института: «Несмотря на то что мне было шесть лет, я чувствовала важность того события в котором я жила. Музыка и вообще все, что я слышала в то время, — это очень сильно сказалось на формировании меня как личности. Я тогда стала понимать, что есть то прекрасное и сильное, которое может призывать силы человека. Человеку кроме пищи нужна духовность, когда человек духовно обогащается — он дольше живет».
В течение недели симфония была исполнена четыре раза (9, 11, 12 и 15 июля).
Андрей Петрович Эльман, третий секретарь Новосибирского обкома ВКП(б): «Трудно передать словами. Это замечательное музыкальное произведение зовет, воодушевляет на бой, к окончательному разгрому и уничтожению в 1942 году немецких фашистов. Талантливый советский композитор Д. Шостакович вписал одну из лучших страниц в историю мировой музыкальной литературы».
Елена Федоровна Каменская, научный сотрудник Третьяковской галереи: «Вы можете себе представить, с каким волнением мы слушали эту музыку, озвучивающую рев войны, которая заканчивалась, мрачные и жестокие новости, исходящие с фронта, и все это все еще присутствует в нашей душе».
Но до конца войны было еще далеко. У нас было одно из первых исполнений этого произведения. Весной 1942-го оркестр Большого театра СССР под управлением С. А. Самосуда представил ее в Куйбышеве (ныне Самара) и в Москве, а 22 июня, в годовщину начала Великой Отечественной войны, в Лондоне состоялась зарубежная премьера симфонии — ее исполнил Лондонский симфонический оркестр под управлением Генри Вуда.
Лишь через месяц после Новосибирска оркестр Ленинградского радиокомитета исполнил эту симфонию и в блокадном Ленинграде.
П. Богданов: «Глубоко патриотические чувства советского народа, любовь к родине, жгучая ненависть к врагу выражены в этой симфонии. Народ, создающий такие произведения, непобедим».
С 1944 года в репертуар филармонии вошли очень популярные исполнения опер «Евгений Онегин» и «Мадам Баттерфляй», а также легкая музыка: проводились вечера вальсов и полек Иоганна Штрауса.
Иван Иванович Соллертинский, художественный руководитель Ленинградской филармонии: «Весь творческий коллектив работает в Новосибирске с исключительным подъемом и энтузиазмом. Мы успели полюбить Сибирь, мы не чувствуем себя здесь случайными и равнодушными гостями. Мы пламенно хотим, чтобы Новосибирск стал одним из центров боевой советской музыкальной культуры, чтобы пребывание в Сибири высоко ценных эвакуированных художественных коллективов навсегда оставило большой и положительный след в развитии всей культуры Сибири. Мы счастливы, что имеем возможность этому способствовать…»
В июле 1944 года состоялся цикл прощальных выступлений Ленинградской филармонии: 16-го в клубе им. К. Цеткин концертом симфонического оркестра, 22-го в клубе Сталина творческой встречей оркестра с постоянными слушателями филармонии, 28-го в Доме Красной Армии концертом квартета им. Глазунова и группы артистов, 31-го в клубе «Советской Сибири». Сезон завершен.
За три года эвакуации Ленинградская государственная филармония провела 56 гастрольных концертов в городах страны (от Томска до Ферганы), дала 5220 концертов, из них 538 — симфонический оркестр и около 500 — струнный квартет им. Глазунова. Было исполнено 309 симфонических «премьер».
Работа лучшей филармонии страны оставила благодарный отклик у новосибирцев.
«Старейший советский камерный ансамбль — квартет имени Глазунова, значение деятельности которого в Сибири трудно переоценить, посвятил свой прощальный концерт квартетному творчеству Чайковского. Славному коллективу Ленинградской филармонии — сердечное спасибо от сибиряков».
Рыбин, главный технолог Н-ского завода: «Все мы знаем, какой огромной популярностью в Новосибирске пользовался коллектив филармонии. Слушая в течение трех лет ее концерты, художественный уровень которых неизменно был высок, каждый из нас почувствовал, как вдохновляет музыка, как она учит творить и побеждать».
С. Шнейдер, профессор, орденоносец: «Я, коренной сибиряк, от всего сердца хочу горячо поблагодарить филармонию. Она помогала рабочим заводов находить новые силы и энергию для самоотверженного труда на дело победы. Сердечное спасибо артистам филармонии и от раненых бойцов и офицеров. Пребывание филармонии в Новосибирске явилось своеобразной трехлетней академией для всех нас. В смысле исполнительного мастерства — это самый лучший коллектив».
Леонид Соломонович Любашевский, заслуженный артист РСФСР: «Если бы каждую свою строчку я мог превратить в стих, я покрыл бы славой весь ваш замечательный оркестр. Если бы всю радость, которую я получал от вашей музыки, я мог вернуть вам, ее хватило бы, чтобы сделать счастливым каждого из вас. Желаю вам счастливого возвращения к родным невским берегам!»
Когда в 1944 году ленинградцы уехали домой, их место заняла воссозданная Новосибирская филармония со специально образованным «симфоническим оркестром в 60 человек». И тут история повторилась — теперь на его концерты зритель ходить отказывался.
А. А. Орлова: «Публика в Новосибирске была сплошь интеллигентная, да к тому же избалованная глубокими и серьезными выступлениями Соллертинского».
Пришлось нашей филармонии резко поднатаскиваться. К счастью, не все ленинградские музыканты уехали домой — некоторым было просто некуда возвращаться. Они продолжали играть здесь, перед благодарной публикой, петь в новом оперном театре, преподавать музыку. И публика скоро вернулась.
Антон Николаевич Губанков, председатель комитета по культуре Санкт-Петербурга: «И как это часто бывает, будучи в эвакуации эти учреждения культуры и те люди, которые там работали, вступали в творческое взаимодействие с творческими региональными силами, и получался очень часто интересный творческий продукт. Многие из тех, кто приехал, остались в Новосибирске. Нас действительно очень многое связывает, мы испытываем большое чувство благодарности к Новосибирску и новосибирцам».
Новосибирск баловали не только высокопрофессиональным искусством, но и выступлениями «кинозвезд» страны.
В годы войны у нас в городе жили многие известные композиторы: Георгий Свиридов, Оскар Фельцман, Матфей Блантер, Кирилл Молчанов. Дом на Красном проспекте, 24 и сейчас многие называют «Дом артистов». В нем на подселении жили знаменитые киноактеры — Николай Симонов, игравший в фильме «Петр Первый», Николай Черкасов («Александр Невский»), Юрий Юрьев («Дети капитана Гранта»), актриса Корчагина-Александровская («Победа»).
В Новосибирске жили и Петр Первый (Николай Симонов)…
…и Александр Невский (Николай Черкасов)
Михаил Сергеевич Старцев, рабочий завода им. Чкалова: «Мы впервые воочию, а не с экрана увидели людей, на которых хотели походить».
Их узнавали на улицах, мальчишки бежали следом: «вон Петр I идет». Девчонки со всего города приходили к Дому артистов, чтобы увидеть своих любимых киноактеров, взять у них автограф. Ведь детство всегда остается любимым детством, молодость остается романтической молодостью. Даже в тяжелые годы.
В доме по Урицкого, 3 (по воспоминаниям современников) была штаб-квартира оркестра Леонида Утесова. Но застать там маэстро было сложно — коллектив почти всегда был на гастролях, и в квартире жила его супруга, Елена Иосифовна (Голдина).
Многие актеры проживали на подселении, в гостиницах «Центральная» (Красный проспект, 25) и «Сибирь» (ныне Красный проспект, 17). Позднее здесь же жили первые актеры нашего оперного театра.
Ирина Львовна Шуйская, дочь солиста оркестра оперного театра Л. К. Вагнера: «Каждая семья занимала по комнате, независимо от количества детей. В старинном, бывшем купеческом доме было 48 комнат. Кухни не было ни у кого, только рядом с входной дверью стоял столик с керосиновой плиткой. Туалета было всего два».
Евгений Вениаминович Сперанский, актер театра Образцова: «Гостиница была перенаселена. Полно в ней было и работников искусств, эвакуированных из разных городов. Часто виделась в гостинице монументальная фигура московского литератора Николая Арго, тяжело опиравшегося на массивную трость. И высокий худой силуэт Курта Зандерлинга маячил, словно вымеряя метраж длинных гостиничных коридоров».
В 1942 году в Новосибирске было создано Сибирское отделение Союза композиторов, куда вошли Шостакович, Мравинский, Свиридов. Главой его стал Иван Соллертинский.
Оскар Борисович Фельцман, композитор: «Мне было 20 лет. Я был подающим большие надежды студентом Московской консерватории. Сейчас даже трудно представить — меня избрали и утвердили в Москве ответственным секретарем Сибирского Союза композиторов. Я принимал в члены союза Кирилла Молчанова. В Сибирской организации оказались выдающиеся композиторы Ленинграда — Юрий Свиридов, Владимир Щербачёв… А когда в городе появился оркестр Леонида Утёсова, можно было сказать — Сибирь раскрыла свои объятья всему русскому искусству».
Создано Концертное бюро Ленинградской филармонии. За эти годы были даны тысячи концертов, Артисты выступали перед рабочими, ранеными, сотрудниками институтов. Специальные ежемесячные концерты были организованы для начальствующего состава РККА и членов их семей. Артисты филармонии проводили и специальные занятия для военных музыкантов.
Петрушин, гвардии лейтенант, орденоносец: «Весь коллектив артистов с глубоким вниманием относился к нам, воинам, находящимся здесь на излечении. Искренне жаль нам с ними расставаться, но мы уверены, что мастера искусств нас не забудут, ибо мы всегда с ними вместе».
Оркестр Ленинградской филармонии помогал кукольному театру (см. статью Культурный ковчег. Часть II. Волшебная сила театра https://ndn.info/rubric/yubilej-pobedy/36585-kul-turnyj-kovcheg-chast-ii-volshebnaya-sila-teatra), актеры Ленинградского театра драмы имени Пушкина Александр Борисов и Константин Адашевский работали и на новосибирском радио. В Доме Ленина находился городской радиокомитет, откуда артисты вместе с новосибирским коллегой баянистом Иваном Маланиным и вели свои концерты, в частности программу «Огонь по врагу». Жанр политической литературно-музыкальной сатиры очень полюбился горожанам.
Р. А. Бриллиантова: «Новосибирцы, конечно, больше других запомнили актеров А. Борисова и К. Адашевского. Они были для нас Шмельковым и Ветерковым — ведущими замечательной радиопередачи и театрализованного представления, которые назывались «Огонь по врагу». Это была боевая сатира: частушки, куплеты, анекдоты.
Артисты высмеивали поступки немецких захватчиков, все их промахи и ошибки, находили такие беспощадные слова и выражения, что зал взрывался от хохота. Выступления — и на сцене, и в радиоэфире — всегда сопровождались музыкальным аккомпанементом нашего прославленного баяниста Ивана Ивановича Маланина. Их программа всегда шла в переполненном зале. Она поднимала настроение, давала надежду и уверенность в победе. Последний раз они выступали весной 1944 года».
Это трио и на фронт ездило, и на заводах выступало, и даже перед ребятишками.
Э. И. Ельский: «Борисов и Адашевский приехали к нам выступить перед детишками с фрагментами вот этой передачи. А потом — у нас все-таки питание на детской площадке, и вот как сейчас помню, они сидели и уплетали по большой тарелке рисовой каши, вот эти два корифея искусства отечественного. И много лет я потом вспоминал этот случай, как мы подкормили этих двух актеров».
Совместно с гастрольно-концертным объединением (ВГКО) филармония дает 520 шефских концертов, выезжает в воинские части, в село, в другие города Сибири, что, безусловно, повлияло на дальнейшее развитие музыкальной жизни региона.
Виктор Горышник, пианист и композитор: «Слушая замечательное исполнение «Анданте кантабиле» из первого квартета Чайковского, испытываешь чувство законной гордости за русскую музыкальную культуру. Давшую такие проникновенные образцы музыкальной лирики. В одном концерте с квартетом им. Глазунова выступают молодые артисты: певица Анна Гофман и лауреат Всесоюзного конкурса мастеров художественного слова Александр Перельман. Гастроли квартета им. Глазунова нужно считать отрадным явлением барнаульской культурной жизни».
Новосибирцы встречались с прославленными артистами, смотрели выступления ансамбля народного танца СССР Игоря Моисеева, детского ансамбля песни и пляски Исаака Дунаевского, спектакли Киевского академического театра оперы и балеты имени Шевченко. В январе 1942-го состоялось четыре вечера старинного цыганского романса и таборной песни известной эстрадной певицы Екатерины Юровской, в феврале приезжал Ленинградский театр миниатюр с Аркадием Райкиным, с 8 апреля по 3 мая десять спектаклей дал уже Московский театр эстрады и миниатюр.
Гастролировали у нас и московская оперетта, и Белостокский госджаз Генриха Голда и Ежи Петерсбургского («Синий платочек»), джаз-оркестры Эдди Рознера, Аркадия Погодина («В парке Чаир»), базировался оркестр Леонида Утёсова, служил капельмейстером военного училища Василий Агапкин («Прощание славянки»). 14 ноября 1943 года в городе выступила выдающаяся пианистка Мария Гринберг, блистательная исполнительница Бетховена, искусство которого она сравнивала с античными греческими трагедиями.
Михаил Иосифович Эпельбаум, заслуженный артист РСФСР: «Летом 1944 года бригада Лидии Атманаки («соперница Райкина», как ее называли. — К. Г.) приехала с гастролями в Новосибирск, где в то время базировался Ленинградский театр имени Пушкина (Александринский). Мастера этого легендарного коллектива традиционно скептически относились к эстрадникам, считая их как бы артистами второго сорта. Но талант Л. Атманаки признали даже они. Великая актриса Екатерина Корчагина-Александровская, вспоминал А. Астахов, как-то после концерта зашла за кулисы, долго вглядывалась в Л. Атманаки, а потом произнесла с удивлением: «И откуда ты такая взялась?!». Не остался в стороне от общих восторгов даже сам Юрий Юрьев: если был свободен от спектакля, то неизменно приходил на концерт, дарил цветы и рассыпался в комплиментах. Злые языки даже поздравляли актрису с тем, что она первая женщина, которой удалось влюбить в себя Ю. Юрьева. А художественный руководитель Александринки Леонид Вивьен предложил ей на выбор три роли — комедийную, драматическую и трагическую; пожалуй, это была едва ли не высшая оценка удивительно разностороннего дарования актрисы».
До сих пор большое внимание уделяется загадочному и мистическому артисту Вольфу Мессингу. Мы уже говорили, что первые его концерты в Новосибирске прошли в августе 1941 года. Он много гастролирует по стране, но заглядывает и «домой». В Новосибирске Мессинг проживал в одном доме с С. А. Чаплыгиным и И. И. Соллертинским, в квартире артиста Шапиро (Фрунзе, дом 8, 4 подъезд 5 этаж), выступал в оперном театре, в концертном зале Ленинградской филармонии. В ее архиве хранится легенда о том, что здесь, на одном из концертов 23 и 24 марта 1942-го Мессинг публично предсказал дату победы над фашистской Германией. «Когда закончится война?» Артист, не задумываясь, ответил: «8 мая». Правда, год не указал… Или другая версия: «В 1945 году», — но не назвал день…
Представляемые им «Психологические опыты» производили неизгладимое впечатление на людей. Угадывание мыслей на расстоянии, поиски запрятанных предметов. На одном из таких концертов в 1944 году Вольф Мессинг нашел себе жену. Вернее, она сама его нашла. После концерта к артисту подошла девушка и сказала:
«Ваши концерты надо вести не так! И потом — ее платье совсем не годится. Наряд должен быть строгим!» Мессинг отреагировал на эти слова мгновенно, словно наперед зная, что она права: «Хорошо! Концертное платье есть? Завтра я вас в нем жду!»
В итоге это девушка, Аида Михайловна Рапопорт (она, кстати, была на 15 лет моложе артиста) стала у него работать, а потом они поженились и уже вместе уехали в Москву.
Как и у большинства артистов, сборы от многих концертов перечислялись в фонд обороны. Кроме того, Мессинг подарил Красной армии два самолета. Об этом у нас будет отдельный рассказ.
Летом 1943-го, в связи с активной поддержкой Красной Армии союзниками произошли резкие изменения и в репертуаре сферы развлечений. В него быстро вошли американские и английские мелодии, благо что среди них появилось много новых песен: «Россией зовется она», «Русская колыбельная», «Песня о России».
Артисты Ленинградской филармонии при музыкальном оформлении джаза Березовского устраивали в летних театрах вечера «английских и американских скетчей и миниатюр», в кинотеатрах города стали демонстрироваться американские музыкальные фильмы. В кинотеатре имени Маяковского перед сеансами выступала Коретти Арле-Тиц (!) с оркестром. Это она исполняла роли чернокожих нянь в фильмах «Цирк» и «Пятнадцатилетний капитан», это ее позднее будет играть Лариса Долина в фильме «Мы из джаза»».
Конечно же, все они имели восторженный прием и вселяли у зрителей надежду на Победу в этой страшной войне.
Эдуард Ипполитович Ельский, инженер-проектировщик: «Если у нас эстрада какая-то была, филармония, то все равно, это же не Борис Хенкин, не Смирнов-Сокольский, не Гаркави, не Бен Бенцианов — это великие все конферансье. Не говоря уже о более громких: Аркадий Райкин, Эдди Рознер, Утесов и все прочие. И вот они в культурной жизни Новосибирска мгновенно заняли высшую строчку».
«А в этот кинотеатр [Маяковского] чем было интересно ходить? Тем, что играет джаз в фойе, непременно живая музыка. А кто играет? Да Коля Синцев. А кто такой Коля Синцев? Да Коля Синцев, мастер с завода Чкалова, но из той части, которая эвакуировалась из Питера, и джаз его весь — из питерских ребят. Они оттуда приехали, и что там Эдди Рознер или Утесов — они приедут и уедут, а тут Коля Синцев лабает каждый вечер. Да еще приятельница наша Маргарита Мережко, солистка, а потом она сменила фамилию и стала Маргарита Грозная. Значит, она поет, Коля нам контрамарки обеспечивает: денег-то — фьють. И потом — попробуй достать билеты в кино. И мы отираемся то здесь, то в Победе (в то время кинотеатр «Октябрь». — К. Г.)»
Владилен Георгиевич Липин, врач: «В здании, где располагалась гостиница «Центральная», в левом крыле размещался ЦДРИ (Центральный дом работников искусств). В нем для взрослых и школьников читали лекции по искусству с демонстрацией через «волшебный фонарь» слайдов картин художников России и Европы, по архитектуре Ленинграда. Лекции по музыкальной культуре сопровождались «живым» исполнением фрагментов произведений композиторов столичными музыкантами, находящимися здесь в эвакуации. «Вживую» видеть артистов кино и театров вызывало восторг!»
Л. О. Утёсов: «Мы уедем скоро в действующую армию, а в Новосибирск приедем уже тогда, когда победим фашистов…»
Шесть концертных бригад бюро выезжали на фронт для обслуживания частей действующей Красной Армии.
Крупнов А.: «Идет санитарный поезд. А в это время артисты Новосибирска дают концерт. Бойцы с интересом слушают песни под аккомпанемент баяна. Концерт в одном вагоне закончен. Артисты проходят в следующий… За последние два года Сибирским отделением ВГКО было проведено 2 345 шефских концертов».
Александр Михайлович Рывкин, альтист, заслуженный артист РСФСР: «Особенно запомнился наш концерт в одной землянке. Фронтовая обстановка, близость родного Ленинграда, замечательная, чуткая аудитория бойцов вдохновляли нас. Тут же после концерта начался митинг . Бойцы дали клятву с удесятеренной силой уничтожать фашистских захватчиков, заклятых врагов культуры».
Была и еще одна фронтовая бригада, сформированная из артистов Новосибирского передвижного театра (ныне «Старый дом»). К началу войны он еще не имел своего помещения, но уже в начале июля 1941 года подготовил театрализованное политобозрение «Победа будет за нами». Труппа сразу же было оправлена в длительную поездку по области.
Анисим Леонтьевич Рогачевский, режиссер Новосибирского областного драматического театра: «Идем, а рядом на телеге, впряженной в воловью упряжку, едут декорации. Доходим до села, играем спектакль, после него денежный сбор — в фонд обороны, и идем дальше. Через десять километров — вновь остановка. Втыкаем в землю колья, натягиваем материю — гримуборная готова».
С осени 1944 года и до конца войны фронтовая бригада Новосибирского областного драматического театра выступает в действующей армии и даже в траншеях передовой.
Вместе с актерами и артистами в Новосибирск приехало и много художников, искусствоведов. Они сотрудничали с эвакуированными музеями, театрами, читали лекции по изобразительному искусству.
Уже 23 июня 1941 года в городе была сформирована бригада местных художников. А на следующий день в лицевых окнах здания универмага (Красный проспект, 25) были вывешены первые агитационные плакаты «Окна ТАСС»: «Родина-мать зовет!», «Что ты сделал для фронта?» За годы войны было выпущено более пятисот плакатов.
Михаил Александрович Григорьев, театральный художник: «Я рад, что попал в большой город. Здесь Александринка, Ленинградская филармония, филиал Третьяковской галереи. Сегодня открылась выставка, я на нее тоже дал одну картину. Перспективы работы хорошие. Здесь много театральных художников, мечтаем даже о выставке. Я, Елизавета Петровна Якунина, Кирилл Кустодиев, Константиновский, Кофман, Юнович, Самохвалов, который тоже работает в Александринке в качестве штатного художника. После многих месяцев безделья работаю с удовольствием. Написал по заказу Третьяковской галереи четыре гуаши про Ленинград в осаде: разрушенный дом на углу ул. Герцена и ул. Дзержинского, пожар Бадаевских складов, пожар Сената и разбитые дома на Фонтанке. Рисовал с нежностью, будто побывал дома. Вещи ушли на Октябрьскую выставку в Москву».
Дмитрий Иванович Соллертинский, музыковед, сын И. И. Соллертинского: «Я приехал в Новосибирск очень маленьким, мне было четыре года, воспоминаний почти не осталось. Мы жили на улице Романова (№35. — К. Г.) и однажды к нам на пустырь упал испытательный самолет. Стоял страшный грохот. Мама часто ходила в филармонию, там давали обеды. Пока мама получала, я сидел на репетициях. Так я первый раз услышал симфонический оркестр. Мне было очень страшно за дирижера Зандерлинга, он все время изгибался на тесной сцене, не стоял на месте, мне казалось, что он упадет. Помню дядю Акима — легендарного тромбониста, он мне давал в руки этот инструмент. В зал шла лестница, как мне тогда казалось, сказочной красоты. Помню трамваи зеленого цвета, которые ездили по Красному проспекту, а мне говорили, что в Ленинграде ходят красные, и я все время ждал красный трамвай».
Конечно же, обустройство ведущих работников искусств отличалось от основной массы населения Новосибирска.
Оник Степанович Саркисов, помощник художественного руководителя филармонии по массовой работе: «С первых же дней пребывания здесь мы окружены исключительным вниманием и горячей заботой со стороны партийных и советских организаций Новосибирска. Созданы все условия для успешной концертной деятельности Филармонии в Новосибирске, начиная от предоставления постоянного стационара и кончая мелкими бытовыми вопросами».
Директор и главный режиссер Филармонии жили в «доме правительства» (Красный проспект, 16), многие артисты имели литерные продуктовые карточки. Но большинство также переживали трудности военного времени: отключение электричества, отсутствие отопления и воды, работали на грядках, выращивали картошку.
Наталья Александровна Латышева, профессор театральной академии: «В 1944 посадили картошку, а урожай до отъезда в Ленинград собрать не успели. И хотя все очень радовались возвращению домой, о недозревшей картошке беспокоились. Так появились куплеты «Ну, как дела у вас насчет картошки?» с музыкой Владимира Сердечкова, они пользовались большой популярностью в концертных программах эстрадного дуэта».
А. А. Орлова: «Эвакуация сблизила сотрудников Филармонии. Мы все жили одними и теми же интересами, заботами. Главным местом общения стало здание, где размещалась Филармония. Там сосредоточилась не только художественная деятельность, но весь быт — столовая, продуктовый ларек… Члены семей артистов приходили с детьми. Здесь всегда горел свет, было тепло и можно было отвести душу. А по вечерам — отдохнуть, отвлечься от ужасов военных сводок, погружаясь в мир музыки. Я подружилась со многими артистами оркестра, с их родными, но все встречи ограничивались зданием Филармонии, так как вне ее стен жизнь была полна забот и трудностей».
Власти активно помогали артистам.
«В Ленфилармонию прибыл с фронта раб. Филармонии т. Григорьев А. И., а из Ленинграда приехала его семья — жена и ребенок восьми лет. Ввиду того, что у них абсолютно ничего нет, Дирекция Филармонии просит Вас не отказать в выдаче ордеров…»
«Дирекция и Партком Лен. Гос. Филармонии просит Вас оказать единовременную помощь продуктами питания заболевшему солисту Филармонии певцу Дмитрию Алексеевичу Козлову».
«Дирекция Лен. Гос. Филармонии ордена Трудового Красного Знамени просит помочь концертмейстеру филармонии тов. Шпильберг приобрести стекла для глаз, без чего тов. Шпильберг не может приступить к своей работе.»
Тем не менее и относительно «благоустроенные» ленинградцы чем могли помогали и приютившим их новосибирцам, и своим «неблагоустроенным» землякам — принимали их на работу, дарили продукты.
В архиве театра Пушкина сохранились расписки получения «личных подарков» от Н. К. Черкасова Например, истопник Милованов получил: «600 г свинины, 100 г сливочн. масла, и картошки 3 ½ кило». В ответ «расплачивались» стихами: «Не могу я сочинять, Улетела муза, Трудно рифму подобрать, Коль пустое пузо».
А. А. Орлова: «Мы в эвакуации в Новосибирске. А там произошло чудо, ибо иначе это не назовешь. Я, выйдя из дома и завернув за угол по направлению к продуктовому магазину, едва сделав несколько шагов, увидела, что навстречу мне идет… нет, это была не галлюцинация, но поверить я не могла — шла живая, во плоти очень мною любимая Софья Осиповна Давыдова — пианистка-аккомпаниатор и ансамблист, работающая в Филармонии. Мы бросились друг к другу… Восклицания, вопросы…
Софья Осиповна подхватила меня под руку и повторяя: «Надо что-то сделать, что-то сделать, чтобы вас зачислили на работу», — повлекла на второй этаж в канцелярию. Чудо, раз начавшееся, продолжалось!
Оказалось, что имеется свободная должность заведующего библиотекой, поскольку именно зав. библиотекой отказалась эвакуироваться. И меня зачислили в штат, благо жилплощадью я была обеспечена. Я попала в свою привычную, любимую атмосферу, в мир музыки… И не я одна, а вся моя семья».
Ирина Яковлевна Родионова, советник художественного руководителя Санкт-Петербургской Академической Филармонии им. Д. Д.Шостаковича: «Дирижеру Курту Зандерлингу приглашение в Новосибирск спасло жизнь. Вторая часть симфонии Моцарта «Юпитер» — первое, что услышат Зандерлинги, когда прямо с вокзала отправятся в здание новосибирской филармонии. Репетировал Евгений Мравинский. Курт Игнатьевич, прислонившись к стене, стоял и думал: «Положим, я еще помню, что такая симфония есть, но что где-то есть зал, где можно ее репетировать, и оркестр, который может ее играть….» В тот день было еще много «чудес» — горячая вода в гостинице, знакомство с художественным руководителем филармонии Иваном Соллертинским, который первым с начала войны скажет: «Как я рад, что вы живы!»
В 1942 году у Зандерлингов в Новосибирске родился сын Томас, также снискавший мировую музыкальную славу, будущий художественный руководитель и главный дирижер симфонического оркестра Новосибирской филармонии.
Томас Зандерлинг: «Новосибирску нужна музыка, которая входит в кладезь мирового искусства».
А. А. Орлова: «И вот, получив вторую [литерную продуктовую] карточку, Иван Иванович вместо того, чтобы сдать ее, вручил мне (конечно, после моего сопротивления, но строго секретно от всех окружающих). «В январе я от филармонической карточки откажусь, а сейчас — пусть это будет моим подарком вам к Новому году». И действительно, 1943 год моя семья встретила необычно: на праздничном столе находились продукты, о которых мы давно забыли. Мы считали, что это хороший признак: 1943 год должен был стать переломным не только для нашей семьи».
Как и в каждом коллективе, особенно творческом, случались, конечно, и конфликтные ситуации.
Марк Моисеевич Резников, скрипач: «Я помню такой случай: занимая в то время должность Художественного руководителя филармонии, он [Соллертинский] имел пропуск в обкомовскую столовую, где питание было значительно лучше, чем то, которое имели все остальные. Благодаря этому пропуску был более или менее сыт сам Иван Иванович, и, кроме того, он имел возможность принести домой обед жене и детям. Однажды после одного из концертов дирижера Курта Зандерлинга группа музыкантов вместе с Иваном Ивановичем стояла в вестибюле концертного зала и делилась впечатлениями о только что состоявшемся концерте. Высказался и Соллертинский, притом весьма положительно (и приведя сравнение не в пользу Мравинского. — К. Г.) Сказанного было вполне достаточно для того, чтобы это немедленно было передано Мравинскому и директору Пономареву. За свое чистосердечно высказанное мнение Соллертинский крепко поплатился: его немедленно лишили пропуска в обкомовскую столовую и он, больной, тучный человек вместе с семьей был обречен на полуголодное существование, тем более, что он был тогда единственный кормилец в семье (жена его кормила грудного ребенка)».
Соллертинский был дружен со многими, в том числе и с новосибирским композитором Андреем Новиковым,
Андрея Порфирьевич Новиков, руководитель ансамбля красноармейской песни и пляски СибВО, член правления Сибирского Союза композиторов: «Однажды мы гуляли по городу, и Иван Иванович предложил: «А что, Андрюша, написать бы тебе кантату для нашего оркестра и твоего хора с солистами. Ты только представь себе встречу фраков и гимнастерок на сцене».
11 февраля 1944 году Соллертинский скоропостижно умирает на квартире у друга.
Марк Моисеевич Резников, скрипач: «Умер Иван Иванович смертью праведника: не болел, не страдал физически. Был приглашен на день рождения к композитору Новикову, там заночевал, так как городского транспорта тогда там не было, а утром был мертв. Смерть его, такая внезапная, была ужасным ударом для его семьи. Остались жена и два мальчика, из которых младший был совсем крошка, но дирекция и коллектив помогли им выжить и вернуться в Ленинград. К мертвому отнеслись лучше, чем к живому».
А. А. Орлова: «Скоропостижная кончина И. И. Соллертинского в возрасте 42 лет потрясла всех. Помню пышные похороны, огромное стечение народа в зале филармонии, траурную музыку, речи… Но Ивану Ивановичу все это было уже не нужно».
Разное языки чешут, но великого мастера не стало. Новым художественным руководителем Ленинградской филармонии на долгие годы стал Оник Степанович Саркисов (Саркисьянц).
Борис Владиславович Литвинов, юрист: «В нашем доме (дом артистов на Романова, 35. — К. Г.) особой популярностью пользовались его [Ираклия Андроникова] рассказы о Соллертинском. Помню, что после них весь двор гудел, собирался кучками, шумно спорил, грустил и смеялся. Ивана Соллертинского у нас помнили и любили».
Помнят и любят новосибирцев до сих пор и в Петербурге.
Д. И. Соллертинский: «У меня было мистическое явление, однажды мы приехали вдвоем в Новосибирск с петербургским музыковедом. Я пошел гулять под вечер по городу, и вдруг возникла дрожь, чем дальше, тем хуже! Я почувствовал, что рядом филармония. Получается, что я с детства помнил машинально дорогу к филармонии. Я долго не мог прийти в себя. На следующий день я пошел туда, маленький зал, маленькая лестница, а раньше мне все это казалось сказочным…
С одной стороны, мне в Новосибирске очень грустно, с другой стороны, там очень доброжелательные и симпатичные люди. Новосибирск мне бесконечно нравится. Это музыкальный город, в этом есть и заслуга ленинградцев. Это большая редкость, когда нестоличные города выделяются, Новосибирск выделяется. По моему, наша филармония должна быть благодарна Новосибирску. Это город, который нас приютил. Не так легко было найти квартиры. Новосибирцы на этом явно пострадали. Доброта всегда должна присутствовать и у нас, и у Александринского театра».
Михаил Васильевич Кулагин, первый секретарь Новосибирского обкома ВКП(б): «Этот край — это российское будущее. Конечно, жизнь здесь тяжелая. Мы нуждаемся в культуре так же сильно, как и в промышленности. Скоро придет день, когда люди будут бороться за шанс приехать в Сибирь. Сибирь — это будущее России».
Став на три военных года культурным «Ноевым ковчегом», Новосибирск приобрел очень важное качество — он стал культурной столицей. Будем надеяться, что навсегда.
Сотрудник Музея Новосибирска
Константин Голодяев
