Звезда Яна Цапника взошла после роли в сериале «Бригада», где он блестяще сыграл культового персонажа Артура Лапшина: бывшего комсомольского функционера в малиновом пиджаке легендарного «нового русского». Дальше были и другие яркие персонажи – и криминальные, и героические, и комические, и перечислять их можно долго, ведь в творческом багаже артиста — более 200 ролей! И Цапник не придерживается какого-то определенного амплуа, скорее наоборот: по его словам, чем больше одна роль отличается от другой, тем лучше.
В сериале «Шаляпин», который с успехом идет сейчас на телеканале «Россия», Ян Цапник играет одну из глав ролей: Мамонта Дальского, близкого друга Федора Шаляпина и одного из самых известных актеров того времени. Нам удалось встретиться с актером и поговорить с ним и об этой роли, и об актерской профессии вообще, и о том, как складывается личная жизнь такого востребованного актера.
Мамонт и Гамлет
— У вас сложная и интересная роль в сериале – Мамонт Дальский…
— Мне все это близко, поскольку я прослужил 14 лет в Большом драматическом театре имени Г. А. Товстоногова в Питере. Сыграл там пять главных ролей, выходил на сцену с такими великими артистами, как Владислав Стржельчик, Олег Басилашвили, Алиса Бруновна Фрейндлих, Света Крючкова, Ниночка Усатова. И поэтому я был отчасти готов к этой роли. Мамонт Дальский – уникальная личность. Ему было абсолютно наплевать, в каком театре играть, что играть и, допустим, хорошие ли костюмы на актерах, какие декорации и есть ли крыша вообще над театром. Это так писали о нем современники. Потому что он сам был театр: это был сумасшедший фанатик, безумно талантливый человек, и он болел театром. Его заносило с его идеями то вправо, то влево, но он всегда искренне верил в то, что он делал!
— Тяжело дались съемки?
— Сложно было в первый съемочный день. Потому что мне, как всегда, «везёт»: в первый день мы снимали мою последнюю сцену в этом проекте. А в первый день обычно трясешься как заяц, потому что мысли путаются. Ты себе что-то напридумывал, нафантазировал в теории, а на практике всё немного иначе: и костюм другой, и декорации. Но перед первым съемочным днем всегда так: ночью не спится даже. А потом уже вживаешься — и плывешь как рыбка, получаешь удовольствие от своей работы… Ещё один момент был, когда мне наш режиссер Егор Анашкин прислал отрывок перевода из «Гамлета» (Мамонт Дальский играл Гамлета. – Прим. авт.) того времени… Как бы лучше объяснить… Как там написано, так не говорят вообще! Когда я увидел этот набор слов, то понял, что это просто невозможно выучить. Казалось бы, кусок небольшой — но выучить этот короткий монолог, этот старый язык, который сейчас не употребим, эти все соединения было практически невозможно! Но я сделал это! Ну и пока я снимался в этой картине, я много крови выпил из семьи…
Терпение дельфинов
— Почему семья страдала?
— Потому что, когда у тебя что-то не получается, когда у тебя в голове только текст, плюс у тебя параллельно — еще два проекта, ты приезжаешь домой только ночью, все постоянно крутится, то появляется нервозность. А твоя семья при этом живет в другом ритме. Ты как сумасшедший прибежал и кричишь: «Где вот тут лежало вот это?!» — «Что лежало?» А что лежало, ты уже и сам забыл! А, паспорт чуть не забыл! И это безумие всегда передается на семью. Поэтому я шучу всегда, что меня в этой жизни терпит только моя семья любимая и, наверное, из всех живых существ — только дельфины. Больше никто не вытерпит, пожив со мной некоторое время! (Смеется.)
— Супруга, получается, привыкла?
— Да, конечно. Выбора у нее не было.
— Ваша дочь Елизавета тоже решила стать актрисой, насколько я знаю.
— Да, она поступала три года — и в итоге Лиза сейчас учится в театральном институте имени Бориса Щукина. У нее потрясающий мастер — Михаил Петрович Семаков. Там прекрасная школа и замечательные педагоги. Дочь делает большие успехи. И я безумно этому рад, всегда стараюсь попасть на ее студенческие спектакли. Последний раз был на показе у нее, когда она играла старуху Мерчуткину по пьесе Чехова «Юбилей». Это надо было отважится, чтобы в 21 год сыграть пожилую женщину! Я примчался быстрее со съемок, в зале уже мест не было, конечно же, я аккуратно постоял в дверях, посмотрел на нее и был очень доволен. Или был еще на вокале. Там тоже гениальный педагог по вокалу. Дочь пела сложные вещи…
Яблоко от яблони
— Видно, как вы гордитесь дочерью. Получается, что не отговаривали ее от этой сложной профессии, зная все подводные камни?
— Я же сам рос в театре (отец Яна Цапника – Юрий Цапник — был ведущим актером Челябинского государственного академического театра драмы имени Наума Орлова. – Прим. авт.). Я играл какие-то маленькие детские роли, ездил на гастроли. И это было так здорово! Мне даже платили по три рубля за выход… А еще была раньше такая статья «за бездетность», и у меня по ней вычитали тогда по три копейки. И мне все это так нравилось! Видите, как меня затянуло! И Лизочка маленькая ко мне в театр приходила — и точно так же втянулась…
— То есть шансов выбрать другую профессию не было ни у вас, ни у нее?
— А как вы думаете! Если папа — артист, у нее стать инженером практически не было шансов, никакого варианта. Путь только один. Мы даже снимались с ней вместе, у нее были небольшие роли. А в больших ролях ей и не надо пока сниматься. Потому что всё, что мешает процессу учебы, – это недопустимо. Здесь надо сначала школу обрести.
— Требований к дочери больше, чем к другим, когда вместе снимаетесь?
— Конечно! Она сейчас может гораздо больше.
Защитный скафандр
— Вы перфекционист в плане работы?
— Полный! Как и Дальский, кстати: либо жить — либо не жить! Играть так играть, гулять так гулять, плакать так плакать!
— Кстати, что сложнее: плакать или смеяться?
— Плакать или смеяться — разницы нет. И то, и то хорошо. Но ничего сложного в этом нет. Просто не надо играть — надо жить. Это понимаешь во второй половине жизни уже. Просто надо найти ещё вещи, которые объединяют тебя с персонажем. Например, тот же Дальский: он сумасшедший — и я тоже сумасшедший, он фанатик своего дела — и я фанатик своего дела.
— Получается, в вашей фильмографии больше ролей таких — веселых балагуров?
— Вы знаете, все-таки там есть серьезные вещи. Мамонт Дальский — не балагур. Я сам иногда «бла-бла-бла», и все думают, что я веселый. Нет, не веселый. Когда моей жене кто-то, например, на премьере говорит обо мне: «Как тебе с ним весело!» — у Гали лицо меняется. Она отвечает: «Очень! Вы даже не представляете себе, как!» Это всё — защитный скафандр. Как нам всегда говорили: что бы у вас в жизни ни случилось — не тащите улицу и ваши проблемы в театр. Неважно, что у тебя температура 39, какая разница зрителю: играешь и играешь! Потом вышел — и опять в свои проблемы погрузился, и жалко, что так спектакль быстро закончился: там другой мир, в котором ты был недолго…
Неуёмный артист
— Многие ваши коллеги сейчас стали режиссерами, продюсерами, преподавателями. Вам близко это? Хотели бы что-то попробовать?
— Нет. Вообще не моё! Мне предлагали преподавать. Но из меня не выйдет педагога, потому что я не могу нормальными словами объяснить, меня всё бесить начинает! И потом, ну как это — прийти к студентам, сказать: «Здравствуйте, я Ян Цапник!» — а потом уехать на съемки куда-то? Мне стыдно будет. Как можно взять за этих детей на себя ответственность, если ты не учишь их? Поэтому надо либо как надо, либо никак. Режиссером тоже не могу быть: я даже перед монитором не могу сидеть — я неуёмный, у меня иголки во всех местах! Продюсировать? Так как я учился в спортивном классе, то спасало меня только то, что я много читал. В девять лет я даже Томаса Манна (немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии. – Прим. авт.) прочитал. Поэтому считать цифры, бюджет я бы не смог. Есть же прекрасные продюсеры, которые на своем месте, и они знают свою работу. Зачем я еще туда пойду?!
— Какие роли вам ближе и интереснее играть?
— Меня часто спрашивают журналисты: «Какую роль мечтаете сыграть?» Да мне неважно, кого играть: Гамлета, Офелию или зайчика на солнечной полянке. Играть подлеца — пожалуйста, играть что-то другое – пожалуйста! Мне нравится всё: и плакать, и смеяться. И чем больше ты играешь роли, которые отличаются одна от другой, тем лучше. Ведь это и есть твое развитие!
Валерия Хващевская, фото Вадима Тараканова и телеканала «Россия»
(ИА «Столица»)
