Два с лишним года все человечество со страхом и надеждой наблюдало за шествием по планете вируса COVID-19. Пандемия забрала с собой тысячи и тысячи жизней, в том числе и в нашей стране. Медики не сидели сложа руки – создавались методы экспресс-диагностики, протоколы лечения, вакцины. Вирус в ответ «выдавал» все новые и новые мутации. И вот наконец настал тот долгожданный момент, когда официально было объявлено: пандемия закончилась. Но оказалось, что радоваться рано: и сам вирус остался с нами, просто он мутировал и теперь будет не таким агрессивным, не настолько смертельно опасным. И вторая сторона пережитой нами пандемии тоже вызывает тревогу и беспокойство врачей. Речь идет о так называемом постковидном синдроме. Что это такое, как проявляется, какие опасности таит и какие меры профилактики могут снизить риск развития патологий? На эти вопросы нам дали ответы специалисты: руководитель Научно-клинического центра нейродегенеративных заболеваний и ботулинотерапии, заведующая отделением неврологии № 2 Института мозга человека имени Н.П. Бехтеревой РАН Ирина Милюхина и врач-невролог Клиники высоких медицинских технологий имени Н.И. Пирогова, ассистент кафедры факультетской терапии Санкт-Петербургского государственного университета Наталия Гаврилова.
— Наталия Юрьевна, расскажите о новых данных о постковидном синдроме.
Н.Г.: Мы провели достаточно много исследований на эту тему, в том числе и с ведущими зарубежными специалистами. Выяснилось, что постковидные пациенты очень мало отличаются от пациентов с герпетическими нарушениями. Уже сейчас с осторожностью можно сказать, что постковидный синдром — это неспецифическая иммунная реакция на вирусную инфекцию. Это не аутоимунное заболевание, а иммунологический синдром. Хочется подчеркнуть, что часто смешивают тяжелое течение коронавирусной инфекции и иммунологические нарушения. Это всегда дает путаницу в результатах, поэтому важно различать этих больных. Есть пациенты с тяжелым течением болезни, которые долго лежали в реанимации, у которых имеется постреанимационная болезнь, которые получали стероидную терапию. У них есть определенные нарушения, но в целом можно сказать, что эти нарушения — в рамках вирусной пневмонии и постреанимационной болезни. И есть пациенты, которые перенесли ковид легко или незаметно для себя, и вот у них посткоронавирусные симптомы могут быть довольно необычными и длиться годами. Мы занимаемся второй группой пациентов, которые в большинстве своем лечились дома, мало кто из них был госпитализирован, но развились осложнения.
— Расскажите подробнее: что это за осложнения?
Н.Г.: Их можно разделить на три группы. Первая — это гриппоподобные нарушения: боль в мышцах и суставах, колебания температуры (от 34 до 38 градусов), ощущение ломоты в теле. Вторая группа — нейропатия малых волокон. Судя по всему, из-за постоянной активации иммунитета у пациентов развивается токсическое повреждение нервных волокон, их самых маленьких кончиков, из-за чего их плохо видно на специализированных исследованиях. Чтобы это увидеть, требуются специальные инструменты и навыки. У части пациентов наблюдаются болевые синдромы по типу полинейропатии: жжение в кончиках пальцев рук, ног, лица. У половины пациентов имеются вегетативные нарушения, и это тоже нейропатия: потемнение в глазах при резком вставании; колебания пульса и давления; одышка — при том, что пульмонологи не видят для нее никаких причин; заболевания ЖКТ; нарушения мочевыделительной системы. Третья группа — когнитивные нарушения, то есть нарушения памяти и внимания, а также тревога и депрессия. Для лечения этих состояний существуют специальный режим тренировок, есть и медицинские рекомендации.
— Ирина Валентиновна, с какими последствиями коронавируса столкнулись вы в вашей практике?
И.М.: Мы занимаемся пациентами с длительно текущими заболеваниями, которые захватывают одну область мозга за другой. Самые частые заболевания нейродегенеративного спектра — это болезнь Альцгеймера и болезнь Паркинсона. К сожалению, нейродегенеративные заболевания (НДЗ) молодеют. Скорее всего, через 15-20 лет мы столкнемся с увеличением числа таких пациентов. И в первую очередь это будут люди с перенесенным ковидом. Мы столкнулись с пациентами 30-50 лет, которые сразу после перенесенной коронавирусной инфекции ощутили проявления нейродегенеративных заболеваний. Нашей первой задачей было — понять, что это тот самый постковидный синдром. Возможно, это НДЗ, которое скрыто протекало в головном мозге и за счет коронавируса вышло на поверхность. А может быть, это вторичное постинфекционное поражение нервной системы. К сожалению, достаточно большой процент пациентов оказался в первой группе. Дело в том, что НДЗ протекают скрыто 15-20 лет. Приходит пациент к неврологу, жалуясь на тремор руки. Мы отсчитываем 15-20 лет назад — и понимаем, что именно тогда началось заболевание. И может быть, этот человек ходил бы еще 7-10 лет без каких-либо симптомов, но из-за ковида возникла нагрузка на нервную систему, и заболевание проявилось. Те же самые цитокины играют большую роль в механизме развития НДЗ. Нейровоспаления – это универсальный механизм, который поражает как весь организм целиком, так и нервную систему. И какое заболевание мы ни возьмем — те же самые болезни Альцгеймера и Паркинсона — в основе у них тоже лежит нейровоспаление. То есть большое число пациентов, которые могли бы еще находиться какое-то время здоровыми и работоспособными, подвергаются развитию нейродегенеративных заболеваний.
— Кто больше подвержен риску развития НДЗ?
И.М.: Скорее всего, немалую роль здесь играет генетика. Мы выяснили, что пациенты, генетически предрасположенные к болезни Альцгеймера, также генетически предрасположены и к более тяжелому течению коронавируса. То же самое касается и многих других НДЗ. Поэтому сейчас наша основная задача — отслеживать группы этих пациентов, смотреть, будет ли отличаться течение болезни при остром начале, связанном с ковидом, от тех пациентов, у которых заболевание начиналось постепенно. И, к сожалению, оценивать достаточно масштабные группы популяции по риску НДЗ. Дело в том, что вирус SАRS-CoV-2 — это нейротропный вирус. Более того: оказалось, что к зонам мозга, которые отвечают за развитие болезни Паркинсона, вирус более тропен, то есть из всех зон мозга он выбирает зоны, которые предрасполагают к болезни Паркинсона. Как я уже сказала, эта болезнь развивается крайне долго, но пройдет 15-20 лет — и этих пациентов станет гораздо больше. Кроме изучения механизма, как вирус может запустить процесс нейродегенерации, мы изучаем и возможности профилактики. К сожалению, профилактика достаточно ограничена, потому что очень сложно поймать эти заболевания на доклиническом этапе, когда есть проявления очень общего характера.
— Что это за проявления?
И.М.: Это могут быть нарушения ЖКТ, запоры, особенности эякуляции у мужчин, нарушения обоняния. И если раньше пациент обращался к нам с проблемой, и мы могли предположить, что, возможно, это уже дебют болезни Паркинсона, то сейчас мы не понимаем: то ли это пошел нейродегенеративный процесс — то ли это последствия коронавирусной инфекции. Поэтому, к сожалению, перспективы мировой популяции в контексте нейродегенеративных заболеваний на фоне пандемии коронавируса однозначно стали хуже. Хотелось бы в столь мрачных перспективах ошибиться (возможно, сработают какие-то компенсаторные механизмы — например, за счет образа жизни, физической активности и питания) и пациенты смогут преодолеть фактор риска, но я бы посоветовала всем пациентам, которые перенесли коронавирус, особенно в тяжелой форме, и особенно в семье которых уже есть случаи НДЗ, наблюдаться более детально, обращаться за диагностикой и максимально снижать факторы риска развития этих заболеваний.
— Каких еще неприятных сюрпризов можно ожидать в плане последствий коронавируса?
И.М.: Коварность коронавирусной инфекции заключается в том, что последствия зачастую не связаны с тяжестью самой болезни. Конечно, у пациентов, которые находились в реанимации, у которых была гипоксия мозга, имели место более тяжелые последствия, но если говорить о постковидном синдроме, то зачастую у пациентов, которые болели легко, постковидный синдром мы наблюдаем достаточно долго. И как с ним бороться, до конца не понятно. Я сделала акцент на НДЗ, но надо понимать, что есть еще инсульты, которые ассоциированы с ковидом, и в течение двух-трех месяцев после заболевания сохраняется риск повышенного тромбообразования. Казалось бы, частота постковидных инстультов — не такая и большая (до 3 процентов), но, скорее всего, их больше, потому что есть еще инсульты, связанные с вакцинацией. Кроме того, с постковидными инсультами появляются более молодые пациенты, в возрасте до 50 лет, хотя в обычной практике инсульты как правило встречаются позже. Получается, нейродегенеративные заболевания, инсульты, поствирусные энцефалиты, поражения периферической нервной системы — самые тяжелые последствия ковида.
— Что сегодня говорят врачи по поводу вакцинации: стоит ли вакцинироваться?
Н.Г.: К нам на лечение приезжали пациенты из Канады и США, и мы видели очень тяжелые последствия ковида без вакцинации. Тем не менее вопрос очень сложный, особенно если говорить о пациентах с хрупким иммунитетом. Однако несмотря на сложность, своим пациентам, если они стабильны и в ресурсе, мы все-таки советуем вакцинироваться. И я бы хотела похвалить наши вакцины, поскольку от них осложнения встречаются гораздо реже, чем от зарубежных, и это уже признано во всем мире.
Елена Соколова
(ИА «Столица»)
