Представим: мы в начале XX века, место современного Новосибирска на берегу Оби занимает Ново-Николаевск, только недавно получивший статус города. Считается, что своим возвышением он обязан активной торговле — не зря первым городским головой был представитель купеческой династии Жернаковых. А одним из самых успешных купцов являлся Федор Маштаков — по мнению историков, первый богач Ново-Николаевска. Дочь Маштакова, София, обучалась в Женской гимназии Павлы Смирновой — это было уникальное заведение, которое выстраивало жизнь своих учениц по своду бесчисленных правил. Но там где существует правила, есть и нарушения — поведение гимназисток не всегда было таким благочестивым, как от них ожидало общество. О тайной жизни первых барышень Ново-Николаевска узнал НДН.инфо.
В те годы образование для женщин было скорее плюсом к статусу, нежели стартом в карьере — выпускницы гимназий определенно выше ценились на рынке невест. Но и это оказалось большим прогрессом: прежде обучение могли проходить лишь благородные барышни, в закрытых пансионатах и по желанию своих родителей. Гимназии же принимали «девиц всех свободных состояний, без различия сословий» — по крайней мере, так было прописано в уставе. В действительности же услуги гимназий были по карману далеко не всем семьям: годовая оплата обучения Женской гимназии Ново-Николаевска составляла 100-150 рублей — например, у фельдшера земской больницы это было как три или даже четыре зарплаты в месяц.
На этом траты не заканчивались: гимназисткам требовались учебники, канцелярия и специальная форма. Если девочка была бедной, но способной, за нее мог похлопотать Попечительский совет гимназии. Он состоял из богатых родителей меценатов, которые могли разрешить семье оплачивать по половине года либо полностью взять на себя все расходы. Но для этого нужно было принести прошение и получить справку о бедности.
Однако Соне Маштаковой никогда не приходилось беспокоиться о таких мелочах: ее семья жила в огромном доме на главной улице города — Новониколаевском проспекте. Это здание сохранилось до наших времен и сейчас находится по адресу Красный проспект, 9. Новосибирцы могут узнать его по зеленой купольной крыше, под которой расположено Новосибирское художественное училище.
Дом полностью принадлежал Маштакову. Первый этаж отходил магазинам, а второй — административным и жилым помещениям. Федор Маштаков был членом городской думы, заправлял 12 торговыми точками, а его имущество и оборот в 1912-1913 годах оценивались в 500 тысяч рублей.
Жизнь по расписанию
Предшественник Красного проспекта уже тогда был шумным: каждое утро Соня просыпалась в 6 часов утра под звуки улицы — крики торговцев, музыку с ярмарок, бренчание упряжных бубенцов. Также в 10 минутах ходьбы от дома Сони находилась Базарная площадь — это то самое место, где сейчас стоит Новосибирский театр оперы и балета. Время подъема было прописано в своде правил гимназисток, как и время на утренний туалет, завтрак и другую рутину.
Соня была большой модницей и выписывала себе петербуржский еженедельник «Модный курьер». В нем барышни узнавали самые главные секреты красоты, среди которых — умывание водой с молоком в соотношении 2:1 не менее 5-10 минут. После этого девушка спускалась к завтраку, где ее уже ждал накрытый прислугой стол.
Затем шла заниматься уроками — утром обучение продолжалось полтора часа, а вечером — целых три. С 6:30 до 8:00 гимназистки повторяли изученный материал, стихи, французские слова, дочитывали заданные произведения. А самые сложные предметы — арифметика и чистописание — оставались на вечер.
Именно в одном из зданий Маштакова (современная Чаплыгина, 28) и расположилась Женская гимназия Павлы Смирновой после своего открытия в 1907 году.
Через несколько лет из-за сгнившего пола и деформировавшихся потолочных балок она переедет на нынешнюю улицу Ленина, 11 (главное фото), арендовав дом другого известного купца — Ивана Сурикова. Аренда обходилась в 4000 рублей, а помимо этого нужно было платить за отопление, работу педагогов и другого персонала, покупать мебель. Даже с учетом платежей за обучение набиравшаяся сумма была для Павлы Смирновой неподъемной. Поэтому содержал гимназию также попечительский совет. А еще в помощь гимназии устраивались благотворительные балы с платным входом в 2 рубля, где основными гостями были молодые люди, которым позволялось танцевать с гимназистками.
Ученицы приходили в гимназию строго с 8:15 до 8:30, без опозданий. После этого раздевальню, где они оставляли вещи, швейцар закрывал на ключ до самого конца учебного дня. Кстати, форма гимназисток была унифицирована — классические сменные туфельки и закрытое темно-зеленое платье в пол. В будние дни к одеянию добавлялись черные (а в праздничные — белые) воротник-стойка, фартук и манжеты. Волосы заплетены в косы и перевязаны кружевной лентой — вот и все украшения, никаких узоров, бантиков и рюшей. Для замужних гимназисток делали послабления, разрешая им носить обручальные кольца. То, что они во время учебы вступали в брак, не было редкостью: обучение длилось 7-8 лет, а поступали девочки в 9-12. Поэтому многие после окончания гимназии могли быть даже старше нынешних выпускниц школ.
В 8:30 все классы (по 30-40 девочек) собирались на верхнем этаже для чтения молитвы, а спустя полчаса начинались уроки — всего их было четыре-пять. Первый — закон божий, обязательный предмет во всех гимназиях, потом естественная история, а третий — французский или немецкий, которые преподавали прямые носители. Затем шла 20-минутная перемена, во время которой ученицы должны были собраться в пары и прогуляться по улице. Кстати, горячего питания в гимназии не было, зато ученицам покровительствовали благотворительные общества. Они приносили и продавали девочкам бутерброды с икрой, красной рыбой или ветчиной за 5 копеек. Для сравнения, в трактирах такие бутерброды стоили 10 копеек. Еще девочки могли брать с собой перекусы в виде сушеных ягод.
Четвертый урок отводился под рукоделие — после выпуска гимназистки могли сшить сами себе абсолютно все, от платьев до сорочек. А завершающим был урок словесности. Обучение проходило с гуманитарным уклоном, нежели в Реальном училище для мальчиков Ново-Николаевска — аналоги наших физматшкол, где упор делался на естественные науки. От девочек требовалось вырасти в хороших жен и изучить все тонкости ведения домашнего хозяйства: как принимать гостей, управлять прислугой и услаждать взор супруга.
После занятий
После уроков девочек забирали слуги, родители или попечители, одни на улицах они практически не бывали, им запрещалось посещать театры, кино, публичные мероприятия без разрешения и даже магазины со сладостями. Если городовой увидит, как девочка с золотым значком гимназистки (его носили все ученицы) заходит в кондитерскую, то обязательно сообщит об этом директрисе. В таком случае ей грозит строгий выговор или даже отчисление. При этом на обратном пути домой девочкам надлежало гулять не менее часа — как было прописано в правилах, чтобы отдохнуть и подышать свежим воздухом.
Во время таких прогулок за девочками могла следить классная дама — это была отдельная должность для женщин, которые должны были контролировать поведение гимназисток. На уроках она сидела в углу класса, чтобы делать замечания тем, кто балуется и отвлекается от занятий. А после — смотрела, чтобы ученицы не забредали, куда не следует.
«Девочки бегали тайком, переодетые, забирались высоко на галерку, целые часы простаивали на ногах — в духоте… тряслись от страха: классные дамы не ленились взбираться по высоким грязным лестницам. Пойманных в середине действия торжественно выводили, отправляли домой, а на другой день вызывались родители, снижались отметки за поведение», — из повести советской писательницы Клавдии Филипповой «В гимназии».
Шалость удалась
Классная дама также могла прийти домой к родителям с жалобой, и на то были поводы. Хотя авторитет педагогов не вызывал сомнений, девочки были бы не девочками без небольших шалостей: они давали взрослым смешные прозвища и устраивали на уроках то, что называлось «травить учителя». Так, однажды на уроке словесности им задали выучить басню «Демьянова уха». Но, когда их по очереди вызывали к доске, каждая начинала громко читать любое другое произведение Крылова — ничего не понимающий преподаватель не мог сдержать негодования.
Особо отличилась Соня Маштакова, которая в 1912-м была замечена с друзьями на рождественском костюмированном балу. Для гимназисток маскарады были под строжайшим запретом, поэтому Соня, на тот момент учившаяся в 7-м классе, переоделась в праздничное платье и скрыла лицо маской. Но сохранить инкогнито ей не удалось. Любую другую гимназистку за такой проступок ждало отчисление, но Соня отделалась снижением оценки за поведением, выговором и предупреждением. Непонятно, насколько в этом сыграла роль отца Маштаковой, который жертвовал гимназии большие суммы, но родителям девочки также досталось — им выразили «глубокое сожаление по поводу того, что они своевременно не удержали дочь от столь несоответствующего гимназическим правилам поступка». Это случай сохранился в городских архивах.
После выпуска многие гимназистки целиком посвящали себя семьям, а те, кто закончил семь классов, могли стать домашними учительницами, после восьми классов — учителям в тех же гимназиях. И пусть для получения профессии им нужно было поступать в институт, работа учителя была достаточно прибыльной: учитель начальных классов получал 25 рублей, а средних — 85 рублей. За эти деньги можно было снимать квартиру, иметь прислугу и копить на круиз. Приезжим педагогам на съем давали дополнительно 30-50 рублей — это несколько арендованных комнат по опции «все включено» — обслуживание, завтраки, обеды. А директорам — 250 рублей и восемь съемных комнат. На 1906 год депутат I Государственной думы зарабатывал 350 рублей.
Гимназия продолжала работу во время Гражданской войны, но вскоре была расформирована. Соня Маштакова, уже ставшая выпускницей, в 17 лет выйдет замуж за мужчину почти вдвое старше её, но брак продлится недолго. Потом девушка уедет в Омск, где её следы окончательно затеряются. Помимо того самого дома Маштаковых, другим памятным знаком семьи является мемориальная доска в честь родителей Сони, Веры Ивановны и Фёдора Даниловича. Она гласит: «Почетные граждане Вера Ивановна и Федор Данилович Маштаковы пожертвовали в 1916 году в дар городу Ново-Николаевску свое имущество на благо вдов и сирот воинов, положивших жизнь свою на поле брани для защиты нашего дорогого Отечества».
Текст основан на материалах лекции «Один день из жизни гимназистки Ново-Николаевска» специалиста Музея на набережной Ольги Питченковой.
Кира Данилова
