Новосибирский клуб «Под интегралом» в Советском Союзе знали очень многие. В 60-е годы это был оазис свободомыслия на всей территории СССР. Клуб организовали в декабре 1963 года молодые ученые Академгородка.
«В начале 60-х в городке роились планы создания чего-нибудь эдакого, культурно-просветительного, для заполнения досуга ученых, отрезанных от всего мира и даже от Новосибирска. И я предложил воспроизвести в Сибири московское начинание. Увы, вскоре от группы энтузиастов осталось несколько феминисток, готовых идти до конца, хотя и не представлявших, куда именно. Но безнадежное дело можно начинать только с женщинами, если, конечно, они веруют, что дело это правое, — вспоминал основатель «Под интегралом» Анатолий Бурштейн. — Отчаявшись пробить эту оборону, мы устроили нешуточный бунт на районной комсомольской конференции. В тот же вечер об этом прослышал «крестный отец» Академгородка академик Лаврентьев (в просторечье Дед), наутро колесо фортуны закрутилось со свистом. Несколько лет спустя на высокопоставленном бюрократическом приеме я услышал с изумлением, как один из этих разлюбезных хозяев города с восхищением говорил о нас: «Представляете, ведь они построили все-таки «Интеграл». Мы мешали! Мы мешали! А они все-таки его построили».
Благодаря академику Лаврентьеву, или в просторечии Деду, удалось заполучить столовую №7 и переоборудовать ее в клуб-кафе. Математический знак интеграла означает предельное суммирование. Поэтому и девиз клуба звучал: «Люди, интегрируйтесь!», явно намекая, что пора уже, пора сменить набивший оскомину: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» В клубе собирались единомышленники, чтобы общаться, спорить, обмениваться знаниями и опытом.
«Под интегралом» существовал всего пять лет, но был широко известен. Однажды он прогремел на весь Советский Союз и даже за его пределами в связи с концертом барда Александра Галича. Галич сочинял не только песни, по его сценариям ставились популярные фильмы и спектакли. Но песни имели ярко выраженный политический характер.
В марте 1968 года в Академгородке организовали фестиваль бардовской песни. На нем своим выступлением произвел сильное впечатление Александр Галич. Оттепель к тому времени благополучно сменилась заморозками. В августе того года советские танки вошли в Прагу. Наступило время перелома, вновь замаячил образ Сталина. А тут барды со специфическим юморком, с симпатией к свободе личности и нравов.
В своих воспоминаниях физик Анатолий Бурштейн писал: «Завершало программу выступление Галича с тремя конкурсными песнями. Перед выходом он нервничал, расхаживал за кулисами в обнимку с гитарой, глотал валидол. А вышел и спел «Памяти Пастернака», «Мы похоронены где-то под Нарвой» и «Балладу о прибавочной стоимости». Зал встал, аплодируя. Выбор жюри был предрешен. Галич занял первое место. Вторым был Ю. Кукин, третьим А. Дольский — открытие фестиваля, и еще С. Чесноков — не бард, но великолепный исполнитель и живая антология песен Галича по сию пору.
Галич был готов к тому, что его первое выступление окажется последним. Спокойно принял известие о том, что по указанию РК КПСС от дальнейшего участия в фестивале он отстраняется. Я тоже с легким сердцем сообщил ему об этом, заранее зная, что этому решению не устоять против любопытства влиятельной нашей элиты, для которой был резервирован концерт лауреатов фестиваля в зале Дома ученых. Так оно и случилось. И тогда уж мы потеснили остальных, отдав Галичу целое отделение. Это был единственный настоящий его концерт в СССР, при аншлаге, в присутствии всей аккредитованной при фестивале прессы, под камерами двух кинохроник. Его записывали на несколько магнитофонов одновременно, и эти записи разошлись впоследствии по всей стране».
А 18 апреля 1968 года городская газета «Вечерний Новосибирск» напечатала скандально-разгромную статью Николая Мейсака «Песня — это оружие».
Николай Мейсак не был обычным журналистом. Он был фронтовиком, осенью 1941 года в сражении под Москвой лишился обеих ног. Мейсак выучился ходить на протезах, написал повесть о своей судьбе; позднее он прославился сборником очерков «Сколько у нас Маресьевых».
Мейсак начал статью так: «Устарел Чайковский! Устарел Бетховен! И Хачатурян — тоже». Затем он противопоставил классикам неопрятных бардов и обрушился на «подленькие песенки» Галича. Закончил он статью так: «Песня, как известно, способна сделать сердце и куском студня, и слитком броневой стали…»
И пошло-поехало. Александра Галича изгнали из творческих союзов, а затем и из страны. Пострадали и организаторы фестиваля бардов, и клуб «Под интегралом».
Именно по инициативе клуба «Под интегралом» в Новосибирске впервые в нашей стране прошел конкурс красоты. К нему готовились особенно тщательно. Нужно было выбрать «Мисс Интеграл» и трех ее производных. Кстати, их фотографии потом украшали обложки зарубежных журналов. На первом конкурсе красоты произошла анекдотическая ситуация. Анатолий Бурштейн не узнал своего товарища Германа Безносова, который переоделся в женскую одежду и выступил соискателем титула «Мисс Интеграл».
— На нашем празднике, к своему стыду, я не узнал Безносова в женском наряде, — оправдывался позже Анатолий Бурштейн. — Более того, я с ним танцевал. В тот вечер мы позвали солистов кордебалета, они присутствовали в зале, а он как раз представлял себя одной из них. Из вежливости я пригласил его (ее) потанцевать, а когда танец кончился, я подошел к своим знакомым и сказал: «Ну и корова, танцевать не умеет, да еще в кордебалете!» Тогда воцарилась пауза. Они же не знали, кто кого дурит — то ли меня, то ли я их…
Кстати, позже первое место на конкурсе красоты «Мисс Пресса», прошедшем в клубе «Под интегралом», завоевала будущая актриса, а тогда обычная школьница Ирина Алферова. Председателем жюри того конкурса был опять же Александр Галич.
