Осень с дождями и с холодами, а также с гриппами, бронхитами и прочими сезонными вирусными и бактериальными инфекциями – мы уже воспринимаем это как данность. Вместе с тем возникает вопрос: за последние десятилетия медицина в каких-то сферах достигла небывалых успехов, а вот эти сезонные хвори и простуды почему-то так и не научилась лечить. Более того: в последнее время медики во всем мире все чаще и настойчивее бьют тревогу по поводу каких-то супервирусов и супербактерий, которым будто бы никакие лекарства не страшны. И Всемирная организация здравоохранения даже официально заявила, что появление супербактерий — одна из самых главных угроз человечеству. Рассказать о том, что представляют из себя эти самые супервирусы и супербактерии, откуда они берутся, чем нам грозят и как нам уберечься от них – мы попросили специалистов: доктора медицинских наук педиатра-иммунолога Андрея Петровича Продеуса и доктора медицинских наук врача-инфекциониста Елену Юрьевну Малинникову.
— Получается, несмотря на все достижения, вирусам и бактериям мы проигрываем?
А.П.: К сожалению, в последние годы возросла и продолжает расти такая проблема, как антибиотикорезистентность. Бактерии научились и продолжают обучаться (при том, что они чуть менее изменчивы, чем вирусы) жить в условиях того, что мы пытаемся их лечить антибиотиками. Не скажу, что мы исчерпали все возможности, но мы реально должны понимать, что количество бактерий, которые имеют резистентность, действительно растет, а количество и скорость производства новых антибактериальных препаратов мировой биотехнологической индустрией сейчас значительно меньше.
— Какие супербактерии считаются самыми опасными?
А.П.: Особенно опасна вторичная суперинфекция, которая возникает на фоне имеющегося инфекционного процесса вирусного характера. И если она обладает свойствами избегать действия антибиотиков, то бороться с ней очень тяжело. Нужно сказать, что вирусы умеют делать одну очень интересную вещь: они меняют восприятие иммунной системы человека так, что организм становится более уязвим к бактериальной инфекции. Опыт, проведенный на мышах, показал: если мышей сначала заразить бактериальной инфекцией, а потом вирусной, мышки останутся живы. А если наоборот: сначала заразить мышей, например, вирусом гриппа, а потом — бактериальной инфекцией, то в этом случае летальность будет практически стопроцентная. Получается так, что та ситуация, которая возникает при избыточной иммунной противовирусной реакции, к сожалению, благостна, для инфекции бактериальной.
— В чем главная причина появления супербактерий?
А.П.: Происходит это во многом благодаря нашему неконтролируемому и неразумному использованию антибиотиков. Во многих странах мира ты не можешь просто так купить антибиотик без назначения врача. В России — идешь и покупаешь. Многие родители мне признаются, что сами назначают себе антибиотик «на всякий случай», хотя совсем не факт, что инфекция у них бактериальная, а не вирусная (когда в антибиотиках нет совершенно никакой необходимости). Мы живем в нестерильном мире. У нас в зеве, носоглотке всегда живут какие-то микроорганизмы, но не в том количестве и не той «злости», чтобы вызвать проблему. Но если мы начинаем пить антибиотик — мы приучаем их к нему. Было одно интересное исследование по антибактериальному мылу. Оказалось, что, регулярно моя руки антибактериальным мылом Sharme Soap, ты выращиваешь «суперзлые» штаммы, которые будут жить у тебя в доме, на раковине, на руках… Другой момент: многие пациенты самостоятельно сокращают курс приема антибиотика. Например, врач назначил курс антибиотикотерапии на пять-семь дней. Пациент начал принимать антибиотик, на третий день почувствовал себя прекрасно — и перестал принимать. В этом случае мы получаем ситуацию, когда 95-99 процентов бактерий антибиотик помог убить, а те немногие, что остались, научились приспосабливаться к антибиотику. И представьте себе, что эти пусть даже 0,1 процента бактерий стали размножаться — и переходить ко второму, третьему хозяину, и дальше. Получается, что мы не долечились — и дали возможность развиться бактериям, устойчивым к антибиотику.
— А как обстоят дела с вирусами?
Е.М.: Мы уже давyо обеспокоены тем, что существует резистентность бактерий, это действительно проблема мирового масштаба. Но сейчас мы столкнулись с тем, что резистентность приобрели не только бактерии, но и вирусы. Противовирусных препаратов не так много. Их очень тяжело создавать, потому что вирус живет внутри клетки, и бороться с ним всегда сложно: нужно либо убить клетку — либо каким-то образом повлиять на репликацию (процесс размножения путем самовоспроизведения. – Прим. авт.) этого вируса. И здесь возникает очень непростой вопрос: что происходит, когда мы сами себе назначаем этиотропные препараты — то есть, препараты прямого противовирусного действия? И вот буквально в сентябре ВОЗ выпустила документ, в котором тоже выражает обеспокоенность по этому вопросу, и четко обрисовывает картину, когда нам необходимо назначать противовирусные препараты. Это, кстати, касается и гриппа. Сегодня, учитывая то, что и к гриппозным препаратам есть серьезная резистентность (а грипп — одна из очень контагиозных и тяжелых инфекций), назначение прямых противовирусных препаратов должно быть ограничено так же, как и у антибактериальных препаратов. Самолечение приводит к тому, что мы оказываемся безоружными перед опасными инфекциями, и врач уже не может ничего сделать, кроме как помочь пережить болезнь…
А.П.: Бактерии и вирусы тоже хотят жить, и поэтому избегают того, что их убивает. Если мы неразумно используем лекарства, это помогает им приспосабливаться. Они пытаются найти контрмеры против нашего оружия — и в общем-то у них получается эффективнее, чем у нас — делать новое оружие против них. Чем нерациональнее мы используем это оружие, тем быстрее они учатся. И мы понимаем, что если будем продолжать в том же духе, нас ждут очень серьезные проблемы: у нас тогда не хватит препаратов лечить простую пневмонию, простую ангину и простой отит, который сейчас мы вылечиваем элементарно. И точно так же — с тем же гриппом. Да, у нас есть прямые противогриппозные препараты, но с годами они теряют свою силу. Тот же самый осельтамивир — в свое время наш любимый препарат — имеет теперь уже большую резистентность. Во времена моей юности были другие препараты: ремантадин и амантадин — которые использовали мои родители, сейчас их тоже не рекомендуют применять по той же причине…
Е.М.: А вот и нет! Так как мы уже давно их не применяли, некоторые новые вирусы гриппа оказались к ремантадину чувствительны!
А.П.: Согласен! В свое время был такой препарат сумамед. Его применяли один раз в день — и через три дня бактериальной инфекции как не бывало! А потом во многих регионах бактерии стали к этому препарату нечувствительны. Прошло почти 10 лет, прежде чем чувствительность снова вернулась. Но на это нужно время, которого может не хватить в спасении чьей-то жизни. Поэтому нам так или иначе придется искать новое оружие. Но пока необходимо проявить ответственность и соблюдать простые правила: не заниматься самолечением, а лечиться только строго под наблюдением врача. И доводить лечение до конца.
Елена Соколова
(ИА «Столица»)
