— Почему наши законодатели хотят бороться с матом? Ведь это все равно, что бороться с языком. Или же действительно нужны обществу какие-то речевые рамки?
— Да, рамки нужны, и не нами это придумано. Не зря же такие слова и выражения уже давно называются нецензурными или непечатными, значит общество наложило на них запрет, или табу. Другое название того, что все называют матом (хотя мат — это слова всего лишь от четырех корней и производные от них) — это высокоэкспрессивная табуированная лексика. Часто такие слова называют обсценными («за сценой») или инвективой («оскорбление»), и это научные термины.
Поскольку по своему происхождению нецензурная лексика связана с языческими культами (обрядами, древней магией, в том числе и черной), то первым цензором в борьбе с ней была православная церковь, боровшаяся с язычеством.
Про то, что «ругаться матом» нехорошо, знают все. Да и общество требует всего лишь не использовать этот «язык» на людях, то есть при женщинах и детях, в общественных местах. Однако наши люди легко преодолевают и этот барьер.
В принципе, никто не запрещает любому человеку использовать инвективную лексику в ситуации страха, боли, отчаяния, если это помогает ему справиться со стрессом. Известно, что многие мужские коллективы (в армии, на стройке, в чрезвычайных ситуациях, в ситуации застолья) активно пользуются матом как средством преодоления каких-то сложностей — физических и психологических. Не думаю, что это резко порицается и осуждается, но зачем выносить это «в люди»?
— Есть ли какое-то объяснение, почему мы материмся?
— Конечно, такое объяснение есть, причем научное. Например, один из исследователей инвективы Владимир Жельвис в своей книге «Поле брани. Сквернословие как социальная проблема» назвал и обосновал существование около 30 функций ее использования! Но я обычно называю студентам те четыре основных, которые предложил Леон Арбатский («Ругайтесь правильно!»).
Это физиологическая функция, то есть эмоциональная разрядка, снятие стресса. Затем, разумеется, выражение отрицательного отношения к кому-либо и чему-либо. Далее — функция универсального носителя информации. Можно выразить что угодно в зависимости от ситуации. И, наконец, мобилизующая и стимулирующая функция, то есть инвектива необходима для ускорения и вразумления в рамках учебного, воспитательного и производственных процессов.
Так что на вопрос, почему мы материмся, отвечу так: снимаем стресс, экономим мыслительную энергию (зачем много слов подбирать, когда все можно выразить всего одним или несколькими), оскорбляем близких и ближних, а также воспитываем, учим, заставляем работать.
Ответ был бы неполным без еще одной функции — междометной, то есть, некоторые используют мат просто так, без всякого повода, по привычке, «для связки слов». И это самое грустное.
Да, с ним речь звучит иначе — потому что высокоэкспрессивная лексика, и иногда «из песни слов не выкинешь», но если использовать ее бездумно и бессмысленно, не имея даже собственных рамок, то уже и экспрессии никакой, а просто грязная оболочка.
— Есть ощущение, что мат стал популярнее в последние годы. Это действительно так или субъективное впечатление?
— Нет, не субъективное. Многие ученые, занимающиеся проблемами инвективного словоупотребления, отмечают эту тенденцию. Мат не то чтобы стал популярнее… Процессы, проходящие в последние 30 лет, да и до этого, резко осложнили жизнь многих людей, сделав ее тревожной, непредсказуемой, у многих нет уверенности в завтрашнем дне, зато есть много материальных проблем.
Все это выливается в агрессию, в состояние стресса. Есть простой способ этот стресс снять, но это уже ответ на следующий вопрос. Кроме того, отсутствие цензуры в 1990-е годы привело к тому, что «непечатное слово стало печатным» (цитата по Зое Кёстер-Тома), и у многих людей, особенно молодых, возникло чувство социальной свободы, в том числе и языковой.
— За пару дней до вступления закона в силу, агентство «Медиалогия» подсчитало, что количество публикаций в соцсетях резко выросло. Как можно объяснить этот эффект?
«Медиалогия» с использованием собственных алгоритмов считала упоминания нецензурных слов в постах пользователей и их комментариях в соцсетях «ВКонтакте», «Одноклассники», Facebook, Twitter, Instagram. За неделю до вступления поправок в силу, 25–26 января 2021 года, было зафиксировано 631,3 тысячи публикаций с нецензурной лексикой в соцсетях. Годом ранее таких постов было в 1,5 раза меньше.
— Я не думаю, что люди настолько серьезно отнеслись к запрету, что решили в качестве протеста вдруг резко увеличить количество используемых нецензурных слов.
Возможно, какой-то всплеск и наблюдался исключительно как реакция на запрет. Что-то вроде «нам запрещают, а мы не поддадимся!». Давайте согласимся с тем, что если кто-то позволял себе не стесняться в выражениях и до запрета («мы же матом не ругаемся, мы на нем разговариваем!»), то и после него будет продолжать в том же духе или попытается этот запрет обойти.
Есть и такие люди, которые вполне себе живут без таких языковых средств (в смысле — без мата) и в реальной жизни, и в виртуальной, поэтому вряд ли они срочно решат поменять свои языковые привычки.
Обычные рядовые пользователи, привыкшие к сквернословию в соцсетях, возможно, просто стали больше обращать внимания на то, что раньше им не бросалось в глаза, поскольку для многих это просто часть повседневного общения.
— Стоит ли ожидать, что появятся новые формы мата или станет больше эвфемизмов или слов, маскирующихся под мат?
— Благодаря тому, что русский язык обладает большим арсеналом разнообразных словообразовательных средств (в первую очередь приставок и суффиксов), а также возможностью образования сложных слов (из двух корней и более), то изобретать какие-то новые формы, мне кажется, особого смысла нет. Народ у нас креативный, я бы сказала, даже лингвокреативный (изобретательный в языке), поэтому волноваться не стоит.
На многих сайтах есть модерация (с запретом на оскорбительную лексику), поэтому все уже придумано, и никого подобные запреты не останавливают. Сначала я старалась выписывать все эти варианты камуфлирования мата (из профессионального интереса), но потом бросила — хотя иногда очень смешные варианты попадаются.
Эвфемизмов, конечно, стало больше, и они тоже очень интересные — есть прямо-таки литературные, а есть совсем простенькие. Мне кажется, людям уже не так интересно сказать что-то грубое, нецензурное, как придумать оригинальное словечко или выражение, которое всем понятно, но под запрет не попадет, — народ у нас творческий!
В какой-то момент русскоязычные пользователи интернета стали изобретать фразы, перевод которых на другой язык приобретает матерное звучание. Вот только малая часть примеров: «Твой кролик написал» — Your bunny wrote; «Около птицы» — Near bird; «Кто знал» — Who knew; «Мирные данные» — Peace data; «Мир-смерть» — Peace-death»; «Герцог мира» — Peace duke.
Ольга Диянова
