В браке родилась дочь Ева — спустя восемь лет отношения все-таки не сложились, и отец без ведома матери увез маленькую россиянку в Украину, к своим родителям. Вывез через Беларусь, границу пересекли незаконно (по данным оперативников, следы отца и дочери обрываются на границе, поскольку пограничный контроль никто из них не проходил).
Сразу после этого грянул локдаун — границы закрыли окончательно, выезд из России в Украину стал возможен только по приглашению с той стороны либо при наличии подтвержденных документально родственников — граждан Украины, нуждающихся в уходе. Мама и дочка оказались разлучены без возможности увидеться — приглашение прислать было некому, а документально подтвердить местонахождение Евы не удалось: официальных ответов на многочисленные заявления и письма матери в следственные органы не приходило.
В 2020 году суд Первомайского района заочным решением развел супругов, определив место жительства Евы с матерью, и выдал исполнительный лист на поиски и изъятие ребенка, но этого оказалось мало — между Россией и Украиной нет ни одного действующего соглашения о таком сотрудничестве.
Решение суда не исполняется, маленькую Еву никто не ищет. Единственной возможностью ее вернуть является лишение отца родительских прав, пока этого не произошло — ребенок официально находится с законным представителем, а за остальные статьи в отношении отца (неисполнение решение суда, ст. 315 УК РФ и незаконное пересечение границы, ст. 322 УК РФ) желающих взяться следственных органов не нашлось, на многочисленные заявления матери пришла одна-единственная отписка о том, что в рамках открытого исполнительного производства необходимо обращаться к судебному приставу-исполнителю.
Тем временем маленькая Ева на Украине оказалась отцу не нужна — ребенок оставлен на попечение престарелых родителей, проживающих в селе Данивка Черниговской области, городская шестилетняя девочка, не знающая украинского языка, научилась выживать в непривычных для себя условиях: самостоятельно ходить пешком в единственную на селе школу, где говорят только на украинском языке, копать картошку, топить печь и прятаться от дворовой собаки, кусавшей ее несколько раз.
Телефон Евы удалось выпросить у бывшего отчима ее десятилетнему брату Данилу – он очень любит свою сестричку, и сильно скучает по ней. Когда все случилось долго не мог поверить, потом сильно плакал, какое-то время спал с мамой, теперь спит на месте сестры, с большим пушистым единорогом, которого купили Еве на Новый год, но из-за размеров так и не сумели отправить.
Пижама, в которой Ева спала, когда жила с мамой и братом, хранится в специальном полиэтиленовом пакете у него под подушкой, чтобы ее можно было иногда понюхать и вспомнить родной запах. Общаться с мамой без ведома отца и украинских родственников маме не разрешали, поэтому дети созванивались тайком, иногда поздно вечером, стараясь, чтобы поблизости не было никого из украинской родни — и сын тихонько звал маму, чтобы поговорить втроем.
Так удалось узнать, что Ева ни разу за прошедший год не видела врача, хотя тяжело переболела чем-то похожим на ковид, папа приезжает пару раз в месяц, на русском ей говорить нельзя, а играть она ходит на «заброшку» — старое разрушающееся здание больницы, потому что смотреть за ней бабушке некогда — на ней свое хозяйство, 25 соток земли и парализованный дед-алкоголик.
«Доча говорит: мамочка, я вырасту и обязательно к тебе вернусь, если тут не умру. Ну или сбегу, когда папа станет старый или больной и не сможет меня искать, — рассказывает мама Евы, вытирая слезы. — Я ей обещаю, что заберу, найду способ вернуть ее домой, к нам, а сама не знаю, что делать. Суды тянутся долго, нужно собирать доказательства, готовить их — интернет-переписки заверять, аудиозаписи разговора расшифровывать и тоже заверять, на все эти экспертизы уходят десятки тысяч рублей, и месяцы, месяцы — а она там ждет меня и верит, что я за ней вот-вот приеду. А я уже иногда перестаю верить. Бывший муж прислал в суд электронное письмо, что у них все хорошо, ребенка я ему сама отдала взамен отказа от раздела имущества, зрение у Евы восстановилось, а мне она нужна только для алиментов. Судья: ну вот, видите, он же пишет, что любит ее, заботится о ней — а я тут каждое слово документом, экспертизой подтверждаю, и все равно: собака кусала, медицинской помощи нет, не одета, не обута — недостаточно оснований для лишения родительских прав. Зрение у нее восстановилось! Это врожденная, генетически обусловленная миопия, она без операции вообще не лечится, там можно только замедлять падение зрения, если регулярно заниматься, проходить аппаратное лечение. Она там неухоженная вся, волосики обрезали коротко, они немытые, нечесаные, колготочки все дырявые, личико опухшее, аллергичное. Говорит, что видит все хуже, здесь мы каждый год в областной больнице на реабилитации находились, там это не нужно никому».
Недавно отец Евы выдвинул требование — он готов передать дочь матери за 80 000 у. е. До тех пор пока требование не выполнено, никаких контактов с девочкой не будет. Вот уже несколько месяцев нет известий о том, как там Ева, и нет никакой возможности с ней связаться.
Мама девочки снова написала заявления по широкому кругу инстанций от начальника УФСБ России по НСО до руководителя Администрации Президента России Антона Вайно: торговля детьми и незаконное удержание с целью выкупа — это тяжелые преступления против несовершеннолетних и против семьи, предусмотренные статьей 152 УК и другими. Поможет ли это вернуть Еву домой и отзовется ли хоть кто-то из должностных лиц — пока неизвестно.
